в конце пояснений мне начало казаться, что это было зря. Теперь Кевина и Джека было

сложно переубедить в том, чтобы они не отправлялись за нами, и только последнее слово

капитана помогло спасти положение.

Как только с завтраком было покончено, мы вышли на палубу. Никто из ребят пока не

мог разглядеть сушу, к которой стремился наш корабль, но все они доверяли мне, и весть

о том, что нашему путешествию приходит конец, ободрила их. Все мы ждали с

нетерпением окончания этого сложного пути.

Я вглядывалась в даль, и какое-то странное сомнение прокрадывалось ко мне в душу

по мере того, как мы приближались к цели. Причина этого сомнения пока была неясна

мне, ведь все шло хорошо. Море больше не беспокоило нас, еды и питьевой воды хватало.

Да и в погоде ничего не говорило о возвращении бури. Даже капитан, почуявший

приближение суши, казался повеселевшим. Его судно не так часто бросает в подобные

переделки, так что он был рад окончанию нашего путешествия. Я одна чувствовала нечто, что не давало мне покоя. На фоне остальных, не скрывавших свою радость, я выглядела

чуть ли не занудой, только вот жизнь показала мне, что мои инстинкты - все, что у меня

есть, и если не доверять им, тогда чему же?

Я ждала. Притаившись, не позволяя своим настроем огорчить присутствующих, но...

ждала. Внутреннее волнение росло.

Кевин и Джек решили пойти в каюту - лучи жаркого полуденного солнца не давали

им покоя. Они хотели забрать меня с собой, но я отказалась следовать за ними. Повинуясь

какому-то древнему инстинкту, я стояла на палубе и продолжала смотреть на горизонт.