— Не думаю, что в этом было что-то неподобающее, — сказал Алан, — но Кэйт всё равно обиделась.

Даниэл был с ней согласен, но не стал об этом говорить:

— Что случилось?

— Она сказала своей матери, что больше не хочет её ни видеть, ни слышать, — ответила Хэлэн. — Они уже годы не разговаривают. А вот Сэт и его отец по-прежнему ладят.

— Думаешь, мне следует их навестить? — спросил он.

До этого момента он на самом деле не задумывался об этом, но теперь, узнав о замужестве Кэйт, ему внезапно пришло в голову, что внезапно снова вторгаться в её жизнь может быть эгоистично с его стороны. Может, лучше оставить мёртвых как есть.

Мать мгновенно избавила его от этой мысли:

— Не глупи! Конечно же тебе следует их навестить. Они с облегчением узнают, что ты жив. Не задерживайся дольше необходимого, и даже не думай о том, чтобы снова разжечь какие-то чувства, но твоему визиту они определённо будут рады.

— Возвращаясь к тому, что ты сказал ранее, Сын, — перебил его отец. — Ты сказал, что тебе позволено навестить нас ненадолго. Тебе правда необходимо вернуться? Неужели не можешь остаться?

Даниэл неловко опустил взгляд:

— Прости, Пап. Мне действительно надо вернуться. Мне дали лишь неделю.

— Но ты же сможешь снова нас навесить, верно? — настаивала его мать. — Когда-нибудь, в будущем…

Он сглотнул:

— Может быть. Но могут пройти годы…

Она похлопала его по плечу:

— Покуда мне есть, чего ждать, ждать я смогу. Мне просто нужно знать, что у тебя всё хорошо.

— У меня всё хорошо, Мам, — ответил он, пытаясь выдавить слова через вставший у него в горле ком.

— А девушка есть? — продолжила она. — Может, внучками нас наделишь?

Когда она спрашивала это, Даниэл заметил в её ауре лёгкий намёк на раздражение, как если бы она оставила что-то невысказанным, что-то явно её раздражавшее. «Быть может, она опустила слово «законными», когда упоминала внуков».

— Ну, была одна, леди по имени Амара, — сказал он ей, используя единственное имя, которое пришло ему в голову. — Думаю, я ей нравился, но не срослось. — Ему было нетрудно изображать печаль, произнося её имя, хотя причина этой печали весьма отличалась от того, на что он намекал.