— Даже не думай об этом, Даниэл Тэнник! — сказала позади них Кэйт громким, повелительным голосом.

Даниэл оглянулся через плечо, прежде чем посмотреть в глаза Сэту:

— Простите, — сказал он им, и пошёл к дороге.

— Я пойду с тобой, — сказал Сэт.

В голосе его друга не было колебаний, и от этого заявления сердце Даниэла задрожало. Он так долго был один, что уже успел забыть, что означала дружба. У него в горле больно встал ком, но как бы он ни желал принять это предложение, Даниэл знал, что не может:

— Нет, — ответил он. — Не хочу, чтобы они ещё больше связывали тебя со мной у себя в мыслях. Это может создать тебе проблемы в будущем. Я не прощу себя, если что-то случится с тобой или с Кэйт.

— Да плевать, — с ядом в голосе сказал Сэт. — То, что они сделали — неправильно.

Кэйт положила ладонь мужу на плечо:

— Он прав, дорогой.

Фамильярный жест и легко высказанная нежность, «дорогой», вызвали в Даниэле укол сожаления. «На его месте мог быть я». Он снова зашагал прочь.

— Тебе тоже не следует идти, Даниэл, — строго сказала она.

Он не обернулся:

— Для этого уже слишком поздно.

— Они, наверное, все тебя дожидаются. Они только этого от тебя и ждут! — крикнула она ему в спину.

— Ты же знаешь, как я люблю радовать людей, — с сарказмом ответил он.

— Что ты собираешься делать? — громко сказал Сэт.

— Я причиню им боль, — сказал Даниэл голосом, почти что слишком низким, чтобы они могли его услышать.

«У меня было пять лет, чтобы узнать про боль всё. Если они думают, что знают, как причинить мне боль… сейчас они выяснят истинное значение этого слова».

— Это ничего не исправит! — крикнула Кэйт.

Что-то в её тоне наконец заставило его гнев вспыхнуть, и Даниэл остановился, ненадолго обернувшись: