Охотник возмутился:

— Мы вчера ужинали рагу из вороны и диких луковиц, плакса ты этакая.

— Вороны — не еда, — упрямо сказала Элэйн.

— Это кто сказал? — спросил Чад.

Сайхан подал голос:

— Соли не хватало.

— Что-то все критикуют, блядь. В следующий раз будете голодать сами по себе.

Верзила-рыцарь одарил его лишённым эмоций взглядом.

— Что? — сказал Чад. — Я — охотник. Ты всё говоришь, что весь мир — твоё оружие, или навроде того, но весь мир — мой, мать его, источник пропитания, и лучше тебе об этом не забывать, если мы снова застрянем в лесах.

— Покуда мне больше никогда не придётся есть корни лотоса или рогоз, мне всё равно, — сказала Элэйн, содрогнувшись от воспоминаний.

Мэттью наконец положил перепалке конец:

— Если бы вы объявились неделю назад, то были бы разочарованы. У нас ничего не было кроме каши и сушёной баранины, но за последнюю неделю Керэн моталась по всему Гододдину, наполняя нашу кладовую. Вчера у нас была печёная свинина. Уверен, что на кухне ещё есть немного, если вы сможете убедить повара с нею расстаться.

Чад осклабился:

— Сейчас я за порцию свинины уже готов продать ему Элэйн.

Элэйн презрительно хмыкнула:

— К счастью, я не твоя, чтобы меня продавать.

Но чад проигнорировал её, продолжив:

— Да ещё через несколько дней я бы вообще заплатил, чтобы Элэйн зажарили, и к чёрту свинину.

Мэттью рассмеялся:

— А что насчёт Сэра Сайхана? Он мясистее.