Бриджид подняла на него взгляд промокших, опухших глаз, которые, казалось, полностью отражали ярость и агонию, за годы наполнившие его сердце.

Он встал перед ней на колени.

— Не думаю, что у меня хватит сил, — солгала она, подняв татуированную руку.

Он довольно хорошо видел, сколько сил она уже успела восстановить, но вместо этого сказал ей:

— Я и не стал бы тебя заставлять. — Протянув руке к своему боку, он вынул деревянный меч из ножен, прежде чем протянуть его ей рукоятью вперёд: — Используй вот это.

Меч дрожал в её хватке, но тряслась не только её рука — дрожь охватила всё её тело.

— Я слишком устала, — сказала она ему. — Если ты передумаешь, то я и надеяться не могу убить тебя сейчас.

— Я хочу, чтобы ты это сделала, Бриджид. Я хочу, чтобы твоё лицо было последним, что я увижу. Ты заслуживаешь этого больше всех, — ответил он, взяв меч за кончик, и приставив его к своей груди, к шраму в форме креста, который он не так давно там оставил. Он ощутил присутствие остальных вдалеке. Они вошли в пределы действия его магического взора. Через несколько минут они доберутся до дома.

— У нас мало времени, — добавил он, создавая вокруг них щит, чтобы никто не вмешался.

Бриджид посмотрела прямо ему в глаза.

— Я тебя ненавижу, Даниэл Тэнник, — сказала она, назвав данное ему при рождении имя. — Я ненавижу то, что ты сделал с моей матерью, что ты сделал с людьми в Колне. Я ненавижу тебя за то, что ты сделал со столькими женщинами. Я проклинаю тебя за то, что ты привёл меня сюда! — По мере того, как она это говорила, её голос поднимался, обретая громкость и силу.

Она подалась вперёд, надавив на меч, и его кончик углубился в кожу у Тириона на груди. Бритвенно-острый, он не требовал много сил, чтобы вогнать его в тело, между рёбер, и пронзить бившееся в груди Тириона сердце. Голос Бриджид стал резче, когда она наконец прокричала:

— И больше всего я ненавижу тебя зато, что ты выбрал меня для убийства Хэйли! Будь ты проклят!

Кэйт, Лэйла и остальные уже бежали к дому. Они видели разворачивавшуюся во дворе сцену, и хотя никто из них не понимал, что происходило, Кэйт знала, что им нужно было это остановить. Её пронзительный голос прозвенел в воздухе, пока она бежала, но что бы она ни говорила, её слова не были разборчивыми.

Бриджид сделала ещё один вдох, и испустила гортанный рык, поднимавшийся из глубин её живота, и в нём эхом отражалась укоренившаяся в её собственном «я» фрустрация. Её руки крепко сжимали рукоять меча, а в это время издаваемый ею звук всё повышался, превращаясь в жалкий всхлип, её живот свело настолько сильно, что она едва могла вдохнуть.