Лежавший на земле человек снова попытался заговорить, и на этот раз слова были достаточно ясными, чтобы понять их:

— Мне… заплатили.

Он был наёмником. Была ли у него семья? Ждал ли кто-то где-то его возвращения?

— Не ту работу ты выбрал, друг, — сказал Грэм. — Кто тебе заплатил? — Его слова звучали спокойно, почти небрежно срываясь с его губ. «Кто же этот бесстрастный убийца?» — подумал Грэм. «Это же не могу быть я».

Но это был он.

— Пожалуйста… — взмолился наёмник, не в силах договорить.

Грэм сходил к другому, и забрал меч. Им будет проще воспользоваться. Нож был слишком близким, слишком личным. Снова встав над умирающим человеком, он занёс меч, пытаясь решить, куда лучше вонзить лезвие, чтобы прервать его муки. Мужчина сверлил взглядом его глаза, умоляя и обвиняя одновременно.

Грэм бросил оружие. Это было слишком холодным. Если он и сделает это, то примет весь вес ответственности. Он обнажил нож, и присел рядом с фигурой.

— Мне жаль, — сказал он, и вонзил нож в сердце мужчины.

Незнакомец дёрнулся, и умер, испустив последний мокрый вздох. Глаза его так и не отпустили взгляда Грэма.

Хотя его желудок и был пуст, Грэма затошнило, и он начал блевать на землю. Из него вышло немного жидкости, а после этого его сотрясала лишь сухая рвота. Грэйс к этому моменту уже стояла рядом, мягко похлопывая его по спине, но ничего не сказала.

Глава 34

Глава 34

Грэм переместил тела, оттащив их где-то на двадцать ярдов от лагеря, прежде чем снять с них одежду и сапоги. В темноте трудно было сказать, что было ему впору, а что — нет. Куртка и плащ того, кого он ударил ножом, были испорчены, но его сапоги, пояс и штаны наверное ещё были в порядке. Пожитки того, чью голову он размозжил, скорее всего не пострадали. С ними он разберётся утром.

Положив одну скатку на другую, он свернулся внутри, надеясь согреться. Сна он не ждал. Его совесть наверняка не могла этого допустить — но когда он закрыл глаза, и снова их открыл, то обнаружил сияющее в небесах утреннее солнце. Утомлённость его тела взяла верх над его моральным смятением.

Он тихо полежал несколько минут, наслаждаясь звуком пения птиц и игрой солнечных бликов на близлежащих камнях. Его разум был неподвижным, в состоянии покоя. Прошлой ночью он совершил ужасные вещи, но он был осторожен, на глядя на них прямо. В свете дня они казались кошмарами, воистину ужасными, но нереальными.

— Ты проснулся, — заметила Грэйс.

— Похоже на то, — ответил он, садясь.

— Как ты себя чувствуешь?