— Теперь я тебя вижу, — объявил он.

— Коль увидел бы, ушёл бы отсель ещё час назад, хрен моржовый! — возразил голос. Расстроенно вздохнув, тень распрямилась, отбросив покрытую листьями ветку, искажавшую её очертания.

Когда фигура потянулась, Грэм мельком увидел длинный лук, и ощутил внезапный прилив адреналина. «Этот не знакомец что, готовился стрелять?». Однако его страх оказался необоснованным — когда лицо человека показалось на свет, Грэм узнал в нём Чада Грэйсона, главного егеря для Графа ди'Камерон.

Закинув лук за плечо, охотник без труда спустился, повиснув на нижней ветке, и легко спрыгнув на землю. Ему было за тридцать, но двигался он с грацией человека моложе своего возраста. Он одарил Грэма кислым взглядом:

— Я сидел на этом, значить, чёртовом дереве больше часа, ещё до того, как ты объявился. Щас бы уже взял жирную лань, кабы ты не пришёл, начав метаться как раненый козёл в терновом кусту!

Грэм уставился на него, прокручивая у себя в голове цветастый говор[3] мужчины. «Как раненый козёл в… чём?». Он почти никогда не проводил с этим человеком особо много времени, и на самом деле не знал, как ему реагировать.

— Прошу прощения, Мастер Грэйсон, но вы же меня узнаёте, не так ли? — спросил Грэм просто чтобы убедиться, что охотник знал, к кому обращается.

— А як же! Ты жеж тот охламон из помёта Леди Роуз! Глаза у меня ещё не отказали, и память — тоже, — выплюнул раздражённый егерь.

«Охламон… помёт…». Грэм покрутил эти слова у себя в голове, и его кровь начала закипать. «Помётом» иногда называли потомство, и, насколько он понимал, обычно применяли только к потомству животных. Будучи от рождения аристократом, он не был особо привычным к вербальным оскорблениям, и никогда прежде не оказывался в прицеле подобного Чаду Грэйсону мастера бранного слова.

— Я правильно услышал? — сказал он, всё ещё не до конца веря своим ушам. — Вы только что назвали меня «охламоном из помёта Роуз?».

Егерь уже расхаживал по округе, бормоча себе под нос жалобы на то, что олени наверняка выберут другие тропы после устроенных Грэмом упражнений.

— Что? Не! — ответил он. — Я сказал «охламоном из помёта Леди Роуз». О манерах я не забываю.

— Возьми свои слова назад, негодяй, иначе я заставлю тебя ими подавиться, — низким голосом ответил Грэм.

Чад даже не озаботился взглянуть на него, шагая мимо.

— Негодяй? — сказал он, презрительно повторяя ругательство Грэма. — Ты что ж, учился браниться, хлебая из мамашиной титьки? Слыхал я словечки покрепче от ещё не оперившихся юнцов.

Грэм вышел из себя, ударив посохом по низкой дуге, намереваясь попасть мужчине по заднице. Удар прошёл мимо, когда тот будто споткнулся, и завалился вперёд. Чад быстро вернул себе равновесие, и встал, с невинным взглядом повернувшись к Грэму: