От одной лишь мысли об этом его голова начинала болеть, а сердце — ныть. Но должен был существовать какой-то способ, иначе увиденная им маленькая надежда на будущее вообще не существовала бы. Несмотря на его обычную сдержанность, Мэттью хотелось рассказать остальным о его дилемме. Эта проблема была слишком велика для него, хотя бы потому, что рвала саму основу его эмоций. Но во время своей медитации он смотрел напрямую на эту вероятность. Если бы он поделился тем, что знал, полностью и честно, то Айрин и Коналл не стали бы сотрудничать с ним, а они, похоже, были ключевыми лицами для его дальнейших действий, какими бы те ни были.

Это значило, что наиболее вероятный ход событий потребует полуправду, что действовало ему на нервы. Ему никогда не нравилась ложь — как в его исполнении, так и услышанная от других.

Голоса за пределами комнаты вывели его из раздумий. Айрин и Коналл вернулись, создав энергичный хаос приветствий, когда все собрались вместе за столом. Это вызвало в нём ещё одно предчувствие беды. Он обещал Айрин, что скажет ей правду, когда Коналл явится домой.

Мэттью подобрался, и сделал глубокий вдох, прежде чем выйти в коридор, и подойти к столовой. Все подняли взгляды, когда он вошёл, и, как он и ожидал, вместе со всеми сидели Айрин, Коналл и Элиз Торнбер. Однако взгляд его притянуло к себе другое. В руке его младшего брата был необычный посох, который Мэттью никогда прежде не видел. Посох был зачарованный, подобно тому, который использовал его отец — но странным в нём было не это.

Он полностью состоял из магии, примерно как один из заклинательных зверей Мойры. Судя по тому, как его держал Коналл, посох имел вещественное присутствие, но нормальной материи в нём не было. Во многих отношениях он напоминал один из заклинательных конструктов Ши'Хар, создаваемых их заклинательными плетениями, но явно был создан с применением людских рун.

Игнорируя всё остальное, Мэттью спросил:

— Это что?

Лицо Керэн было воплощением строгого неодобрения:

— Разве так следует встречать брата?

Большинство остальных странно на него посмотрели, но Айрин, похоже, была довольна его вопросом.

— А ты как думаешь, что это? — отозвалась она.

— Я тоже рад тебя видеть, Мэтт, — сказал Коналл, прежде чем передать посох Айрин. — Это просто вещь, которую Рэнни мне одолжила, чтобы опираться при ходьбе.

Мёйра, всё ещё притворявшаяся Мойрой, сидела в дальнем конце стола, и она, как обычно, уже начала улавливать мысли на поверхности его разума.

— «Неужели этот посох действительно важнее, чем то, что ты собираешься сказать? Тебе следовало хотя бы сначала поздороваться с ним», — сообщила она, послав свои мысли только ему одному.