Тайной управляющей комнаты в замке уже не было — это было необходимо при его перестройке. Мой план состоял в том, чтобы восстановить её на прежнем месте после того, как будет готов интерьер, но время для этого ещё не настало. Тем не менее, кто-то включил щит, и это значило, что они заново соединили где-то ключ.

Я начал обыскивать внешние здания. Наверняка управление должно было находиться в одном из них. «Вообще-то, нет», — напомнил мне мой внутренний голос, но я его проигнорировал. Если оно было не изнутри, то я был в ловушке. Кто знал, сколько придётся ждать, прежде чем кто-то явится здесь всё осмотреть.

Мне в голову пришла свежая мысль, и я попытался сделать круг, нацеленный в мой старый дом в Албамарле. Он тоже не сработал — это значило, что и там круг тоже испортили. Фрустрированный, я уставился на закрывавшую замок переливающуюся силовую стену, и начал мыслить деструктивные мысли, но чуть погодя сделал глубокий вдох. Я себя обманывал, потому что я был слишком слаб даже для одной лишь мысли о чём-то подобном.

Сновидец лишил меня большей части собранной мною силы, оставив меня с чувством явной хрупкости. Мой эйсар восстановится, после отдыха, и я всё ещё мог чувствовать тёмный голод, висевший на краю моего сознания. В будущем мне следовало быть осторожным, поскольку теперь я знал, к чему вёл этот голод.

Мне потребовалось полчаса, чтобы найти управляющий пьедестал, который оказался в маленьком сарайчике, который я почему-то проверил в последнюю очередь. Я почувствовал себя идиотом. Надо было догадаться, что он будет во временной постройке, а не в одном из более перманентных зданий.

Как только щит был убран, я посмотрел в небо, гадая, осмелюсь ли я попытаться взлететь. Навыка я не потерял, но я не был уверен, что мне хватило бы энергии. Мне надо было добраться домой, но путешествие пешком в горы заняло бы не один день. Я впервые пожалел о том, что не дал себе дракона.

Узы мешали бы моим способностям архимага, и это было основной причиной того, что я их избегал — но было бы здорово иметь лёгкий источник силы. «Или хотя бы полететь на нём», — мысленно сказал я себе.

— Они всё ещё думают, что я мёртв, — сказал я вслух. Что хуже, они думали, что убили меня. Мои дети наверняка были полны целым ворохом тёмных эмоций, от вины до сожаления.

Поскольку никаких реалистичных вариантов у меня не было, я вошёл в ворота Уошбруку, использовав толику силы, чтобы замаскировать своё лицо. Здесь меня знал почти каждый, и последним, чего я хотел, было поднять шумиху. Помимо моей семьи, мне на самом деле было всё равно, узнал ли бы кто-то о том, что я всё ещё жив.