— Убить? — переспросил лучник, невольно подтверждая мою догадку, насчет их обещания. — Мож, только руку или ляжку прострелить?

— Что, так свербит?

Оказывается, плохие парни не только в кино в самый неподходящий момент начинают разглагольствовать, чем дают шанс герою.

— Стой! Бросай меч! Я убью ее! — заорал лучник, торопливо нашаривая в колчане очередную стрелу, увидев, что я не стал ожидать окончания спора, а со всех ног бросился вперед.

Я не спринтер, стометровку за девять секунд не бегаю, ну так тут и расстояние в четыре раза короче.

Раз! Старшой хватается за меч. Лучник поднял руку.

Два! Ладонь обняла рукоять и потащила оружие из ножен. Пальцы ухватили стрелу и потянули ее наружу.

Три! Старшой делает шаг вперед и принимает оборонительную стойку. Стрела ложится на тетиву. Левая рука поднимает лук.

Четыре! Тетива тянется к уху, а я падаю на землю, и кубарем качусь в ноги лучнику.

Пять! Разящий с хрустом врубается в голень лучника. Тот кричит и, теряя равновесие, падает на стоящего рядом мечника. Рука отпускает тетиву. Стрела улетает мне за спину и там раздается тихий вздох и какое-то бульканье.

Олеся?!

Юлой разворачиваюсь на спине, даже не вскакивая. Оглядываюсь и… хохочу. Это еще не истерика, но рядом, рядом. Что называется, Бог шельму метит. На противоположной стороне вершины, держась обеими руками за древко, со стрелой в горле, оседает на землю еще один баронский дружинник. Тоже лучник.