– Тоже недолюбливаю, – подтвердил Макс почти мгновенно. – Но, поскольку именно там я прожил большую часть жизни – я бы предпочел, чтобы мы были на территории Штатов.

Последнюю фразу Макс произнес по-английски. Что и дало свои результаты: проходивший мимо их купе мужчина немедленно втиснулся внутрь с восторженным воплем: «О-о-о! Вы тоже американцы!»

– Нет, – по-английски отсек Макс. – Я тут просто рассказывал, как я недолюбливаю Америку.

Предельно честный ответ не убавил энтузиазма янки. Грег Мартинс был из особой породы американцев: он по вечерам смотрел «Дискавери», так что мог считаться личностью просвещенной. Святой целью его жизни было искать приключений на свою обширную пятую часть, так что он почти мгновенно втянул в разговор Кристо и даже слегка заинтересовал Дару. В тридцать пять лет Мартинс испробовал все: влезал на горы, таскал за хвосты крокодилов, прыгал с парашютом, ездил на собаках, но так в его жизни чего-то и не хватало. С досады он начал посещать удаленные от цивилизации уголки планеты – ему дважды сломали челюсть, пару раз хотели принести в жертву, за ним гонялась местная мафия, его кусали змеи, бешеные собаки, тарантулы из-под подушки, игривые старушки. Он заболевал разными болезнями, пытался есть живых осьминогов и спорить с таможней – потом возвращался в Аризону, залечивал переломы и болячки и опять несся на поиски острых ощущений.

Бобропужск должен был стать одним из них. Грег, как и целестийцы, выбрал город за колоритные название и глухое расположение. Он лелеял мечту встретиться на улицах с медведем.

– Да откуда он там возьмется? – резонно возразила Дара. – Россия – индустриальная, продвинутая страна, конечно, со своими особенностями, но…

– Но ведь я же не думаю встретить медведя в Москве или в Санкт-Петербурге! – оскорбился американец. – Каждый образованный человек знает, что крупные города – оплоты цивилизации. Но Бобропужск…

Он произносил это название с таким удовольствием, что Ковальски чуть не откусил край стакана.

До прибытия говорил в основном Мартинс. Дара только назвала их имена и заметила, что они едут в Бобропужск по делам, не имеющим отношения к медведям. Этого хватило: следующие несколько часов они молчали и от души наслаждались порцией американского патриотизма и стереотипов о России, которые в них перекачивал славный любитель экстрима.

Макс молча смотрел в окно, будто подгонял поезд. Время от времени он тихонько поглаживал золотую прядь – неизменно мягкую и неизменно ободряющую. В стекле отражалось его лицо – сведенное в маску стремления вперед и только вперед, лицо человека, которому не нужно читать, или слушать музыку, или еще как-нибудь отвлекаться, которому чуждо здесь вся и всё, потому что его цель – там, его жизнь – там…