Светлый фон

Но в эту секунду побледневший Нольдиус шепнул:

– Магия реагирует, кто-то приближается к кабинету!

Отступление было мгновенным. Одной рукой отличник сгреб из-за стола Скриптора и рванул на себя – только трынькнула невидимая скрипка, по которой проехался ботинок теорика. Второй рукой Нольдиус подхватил Мелиту и ломанулся из кабинета с прытью молодого лося, за которым гонится стая волков.

Не прошло пяти секунд, как все трое схоронились в темноте в глубокой нише и уже из нее наблюдали, как к заветной двери приближается Фелла Бестия, поднимает руку, чтобы в дверь войти…

И не входит. Фелла постояла, посмотрела на дверь и побрела дальше по коридору, а троица в нише издала такие вздохи, как будто всё еще за этой дверью скрывалась.

– Нольдиус, – шепотом заметила Мелита. – Я чего-то не знаю о тебе или о твоих рефлексах…Скриптор, ты листок захватил?

Теорик скорчил обиженную мину и продемонстрировал прихваченный из кабинета листок. Читали все втроем, согнувшись в три погибели и прикрывая ладонями огонек, засвеченный Нольдиусом над листком при помощи магии.

Тлен не страшен: известна невинная истина столь -

Тлен не страшен: известна невинная истина столь -

Будто что-то живое наносит удары покрепче…

Будто что-то живое наносит удары покрепче…

Что ж застыла ты камнем, моя застарелая боль –

Что ж застыла ты камнем, моя застарелая боль –

Почему ты не взглянешь и имя мое не прошепчешь?

Почему ты не взглянешь и имя мое не прошепчешь?

Мне б слезинку одну, чтоб о горе своем рассказать:

Мне б слезинку одну, чтоб о горе своем рассказать:

Может – ты пожалеешь и чуть улыбнешься сквозь камень?