Нольдиус, как человек основательный, перечитывал написанное по второму разу, а Мелита уже шептала:
– Ой, не нравятся мне эти строки, совсем не нравятся…У нас тут, кажется, только одна застыла камнем, правда? И она ни на кого не смотрит и повторяет одно и то же.
Скриптор сложил губы трубочкой, показывая, что хочет присвистнуть:
«Лорелея?»
– Экстер пишет не только от своего лица, это всем известно, да? – отозвалась Мелита. – «Позвала ты – и вот я пришел», «в ту минуту, когда ты и крика не слышишь» – нет, мне это совсем-совсем не нравится! А это, про холодный гранит… ну, эту муть надо или подтверждать, или опровергать, и чем скорее, тем лучше. И я не успокоюсь, пока не… что?
И мелкий теорик, и более чем крупный Нольдиус смотрели на нее с одинаковым ужасом.
– Ну, да, я хочу залезть в Предсказальницу. А что?
Скриптор приподнял руки и показал, что нет, ничего, идея забраться в Особую Комнату, когда там сидит окончательно спятивший от паранойи Гробовщик – просто замечательна.
Нольдиус вообще ничего не показал. Это был как раз тот случай, когда от него все равно ничего не зависело.
* * *
Зух Коготь хмыкнул и немедленно выдвинул свою версию:
– Башку с плеч долой. Чего с этой братией разговаривать?
Сапфириат в окружении сборной свиты караульных смотрелся непривычно жалко. Его окружали вперемешку элитные маги, наемники и нощники – отличные метальщики кинжалов. Хорохориться в такой компании Тофаниаху Плющу, видно, не хотелось. Да и у самого него был вид растерянный и потрепанный, будто долго пробирался где-то лесом.
– Ох, не верю я в его добрые намерения, – пробормотал Убнак.