Доктор Форд Норинг

- Здравствуй, Диана, - улыбается доктор, заходя в палату к девушке.

- Здравствуй, Форд, - отвечает она без особых эмоций. Но дело не в седативном, которое он категорически отменил. Просто, она перегорела. Переболела. Что бы там ни было, больше ей это не вырывает душу, не заставляет себя убивать о ближайшую стену. Она… будто потухла. Хотя, Форд не застал ее яркой, с полыхающим сердцем, был уверен, что когда-то эта звездочка сияла. Ему было больно смотреть на такую юную и прекрасную оболочку с такой черной пустотой внутри.

Впрочем, подвижки у них все же имелись. После ее второго приступа паники, когда она очнулась уже в палате и прикованная, доктор Норинг смог понять кое-что. И главное – он идиот! Нет, ну конечно она впала в бешенство, осознав себя неизвестно где, еще и обездвиженной! Поставил себя на место шестнадцатилетней испуганной и потерянной девочки… которая вдруг оказывается в дурдоме, связанная, а рядом непонятный мужик, гладит ее по голове. Наверное, сам бы рехнулся в такой ситуации, не будь уже чокнутым на всю голову.

- Хорошо выглядишь, - присаживается рядом за пластиковый стол доктор. Но Диана не отвечает. Не понимает, что он говорит. Собственно, общение их проходило сложно. Даже имя пришлось узнавать, как в кино с какими-то аборигенами общались. Сначала на себя показывал и четко произносил имя, а потом вопросительно на нее. Возраст чтобы узнать, вообще целая художественная эпопея была.

Доктор рисовал времена года, называя их. Диана же, произносила их название на своем языке. Потом Форд обвел все рисунки в круг и подытожил – год. Показал на себя, написал число тридцать четыре. Но видимо, в культуре родины Дианы, цифры были иными, потому что она не поняла. И тогда доктору пришлось поставить столько штрихов, сколько значилось ему лет. Диана понятливо кивнула. Мужчина уж думал, что сейчас девушка тоже начнет ставить засечки, по числу ее лет, но Диана была или ленива или излишне сообразительна. Она бегло пробежалась глазами по нескольким рядам штрихов, безжалостно вычеркивая лишние. Оставив только шестнадцать из них, указала на себя и равнодушно отложила карандаш.

- Шестнадцать лет… - задумчиво проговорил про себя Форд, размышляя на тему, почему никто не ищет эту чудо – девушку? А она действительно была чудо! И чудно́й и чу́дной одновременно.

В тот день, когда он впервые пошел на контакт с более или менее успокоившейся девушкой, Форд понял, что пропал. И дело не просто в профессиональном интересе. Не в банальном желании помочь. Дело было в иррациональном желании владеть. Спрятать ее. Укрыть от любых бед. Дать ей все, чтобы жила и радовалась. Но только… не уходила. Форд помнил ее случайную улыбку, адресованную не ему, когда она приняла своего врача за кого-то иного. Тогда ее хриплый со сна голосок несколько раз произнес то загадочное слово «дэкер», и покусанные губы растянулись в счастливой улыбке. Еще тогда Форд понял, не смотря на языковой барьер, он понял, что это было имя. Она звала мужчину, и доктору хотелось кол в сердце вбить неизвестному сопернику, посмевшему разбить хрупкую душу подростка. Была ли это безответная платоническая влюбленность девчонки или же неизвестный Дэкер влюбил, использовал и бросил, узнать пока не представлялось возможным. Но сдаваться Форд не собирался.