Мать Жиндия не знала ответ, но понимала, какими могут быть последствия, если обвинение падёт на неё.

Она сделала глубокий вздох и спокойно заявила:

— Как и было приказано, я взяла захватчиков в свой марш на поверхность — и отпустила их исполнять назначенную кем-то другим судьбу. Вами двумя? Самой госпожой Ллос? Могла ли я остановить их, даже если бы попыталась? Разве это не превратило бы меня в помеху для выполнения единственной цели захватчиков? А мы все знаем, что делают захватчики с теми, кто мешает их миссии!

— Но помогла ли ты их миссии? — надавила Йиккардария.

— А что я должна была сделать? Отправить войска глубоко в Гонтлгрим или рассредоточить их по всему побережью Меча, чтобы гоняться за конструктом, преследующим еретика Дзирта? У них была единственная цель. А мне нужно было выиграть войну.

— По крайней мере она признаёт свою тактику, а значит и свою неудачу, — сказала сестре Эскавидне, и Йиккардария кивнула.

Мать Жиндия едва сдержала ворчание.

— Твоя промашка не столь ужасна, мать Жиндия, и ты наверняка сможешь всё исправить, — сообщила женщине Эскавидне.

Жиндия сощурилась и стиснула зубы. Чтобы сдержать проклятия и не приказать дроу отправить эту парочку обратно в клубящиеся туманы Бездны, потребовалась вся её сила воли и постоянные мысленные напоминания о том, что йоклол представляют здесь Паучью Королеву, милость которой — всё, что на самом деле имеет для Жиндии значение.

— В любом случае захватчик разрушается после завершения миссии, — продолжала Эскавидне. — Их потеря не имеет значения. Имеет значение потеря конструкта без захвата цели. Дзирт До'Урден устранён, но Закнафейн До'Урден остаётся. Исправь это, и наш разговор, разумеется, будет забыт.

— Разумеется, — эхом повторила Йиккардария, — будет лучше, если ты возьмёшь Закнафейна в плен и призовёшь нас, чтобы мы могли по-настоящему благословить ритуал принесения его в жертву Ллос.

Жиндия знала, что у неё не получилось скрыть своё любопытство. Ну и пусть. Конечно, не было ничего удивительного в том, что прислужницы хотели стать свидетелями такого великолепного подарка Ллос, но в том, как Йиккардария произнесла свою просьбу, звучало что-то странное — может быть, немного лишнего энтузиазма, который заставил внимательную и подозрительную верховную мать задуматься, а нет ли здесь чего-то кроме простой экзекуции еретика.

Насколько знала мать Жиндия, по-прежнему оставалось тайной, как именно Закнафейн вернулся к жизни, какая божественная сущность по некой причине решила, что стоит вернуть его из заслуженной могилы.