— Та-ак воодушевляющее звучит! — заметил Джастин, глядя на Риску как на ненормальную. — За это я тебя и люблю, родная, но ты перегибаешь палку! Я, вообще-то, летать умею! Может, я выживу и все тебе расскажу?

— Что-что он там ей сказал? — не поверила своим ушам Лимма. — Родная? Любимая? И это я слышу из уст того, кто ни разу в своей жизни никому в любви не признавался?

— Так я, может, и не долечу до нее, — спокойно возмутился аниморф, ни капельки не краснея после своего признания, — а так помру с чистой совестью.

— Дурдо-ом, — протянула я, думая лишь о том, как мне поскорее куда-нибудь лечь. Голова начала болеть адски, меня трясло, хотелось спать и как можно скорее забыть этот день как страшный сон.

В итоге все доругались до того, что приняли всеобщее решение: раз идти к драконам, то всем вместе.

— Никому не говори, Калеб, — тихо прошептал Ролан, смотря магу прямо в глаза, — и даже своему сыну. Никому! И это ко всем относится. В противном случае на гору сами подниметесь и тогда точно не вернетесь.

— Ты умеешь убеждать, друг, — хлопнув Ролана по плечу, Сирис тяжко вздохнул, улыбнулся своей широкой улыбкой и сделал очень значимое для меня предложение: — Сэра еле на ногах стоит. Пора отдыхать, мои несчастные, обреченные на верную смерть товарищи. Думаю, дом Ролана давно отмыли, но вот захочет ли он туда возвращаться после всего, что было?

— Конечно, не захочу, — Ролан громко выдохнул, а затем сказал то, чего услышать от него я никак не ожидала, — вы можете снести мой дом. Там побывал все, кому не лень.

— А как же второй этаж? — в голосе Эбола промелькнула надежда.

— Все давным-давно разрушено, — Ролан подошел ко мне, замер на мгновение, затем взял за руку и тихо повел в сторону выхода. Ох. Чую он не выдержит разбор полетов… — Мы займем твой старый дом, Калеб. Проход тот же, что и всегда?

— То есть ты даже не хочешь спросить меня о том, согласен ли я впустить вас к себе?

— Согласен, — Ролан лишь пожал плечами, ответа от мага так и не дождался, захлопнул дверь, и мы тут же остались с ним вдвоем посреди широкого коридора. — Потом, Сэра. Все разговоры после.

Так странно… Раньше за такое отношение к себе я бы любого порвала на части, но сейчас многое изменилось. Ролан будто маску с лица снял, с таким облегчением он направился прочь от кабинета Калеба, будто от огня бежал. Интонация в голосе стала более мягкой, плечи опустились, в глазах больше не было видно ярости и гнева, а вот растерянность — очень даже. Я хотела задать ему сотню вопросов, но понимала — не время. И, судя по всему, он был за это благодарен.