Легко сказать…

Я защитил наемника с гномом барьерами. Теперь даже если лазарет будет разрушен — они не пострадают.

Стоило нам выйти на первый этаж, как пол под ногами дрогнул, со стороны улицы вновь повеяло холодом, и Сэра очнулась. Драконье фырчание сменилось тишиной и хрустом замерзшего под ногами снега…

— Явился, — прорычал Калеб, готовый порвать своего сына в клочья.

Неуверен, что у архимага это получится.

***

— Молчание затянулось, — Олов замер возле Сэры. Огромный белый дракон как послушная марионетка замер за спиной мага, подчиняясь любому жесту. На шее Сэры при этом висел амулет. Такой же, как у Лайонела. — Ты уже рассказал им?

Лайонел дернулся, сплевывая сгустки красной крови.

— Вижу, что нет… — сын архимага больше не скрывал своего истинного лица, так же не прятал магическую силу за множеством амулетов.

— Калеб…

— Чувствую, — неуверенно прошептал архимаг, понимая, что не узнает собственного сына. — Олов… Но почему?

Маг слегка изогнул бровь, как бы не понимая причины вопроса. Я не лез, наблюдал за Сэрой, внимательно смотрел на то, как наливается изумрудной зеленью маленький кристалл на могучей шее. Цепь, что держала камень в серебряной оправе, была явно эльфийской, причем очень редкой и безумно дорогой. Созданная для оборотней, она как и тело хозяина подстраивалась под размер, позволяя сохранить все защитные амулеты или же, например, прикрепленную походную сумку в целости и сохранности.

Черт… Ее перерубить можно лишь с помощью магии, причем удар наносить четко в сам амулет — цепь воздействию не поддается…

— Олов, твое молчание не ответ, — Калеб пытался успокоиться, но даже годы тренировки не позволили магу твердо стоять на ногах. Архимаг все еще был слаб, да и Лайонел сплевывал кровь. Калеб прикрывает внука рукой, делает это неосознанно… Лайонел хоть и стал собой, но…

Он умирает… Волчий нюх не подводил, я чуял запах скорой смерти… Этот тонки шлейф… Он еле заметно витал вокруг худого, ослабленного тела полукровки, тратящего последние силы на то, чтобы освободить сестру.

Как будто прочитав мои мысли, Лайонел посмотрел мне в глаза. Он был печален, разочарован… Я видел в их глубине отчаяние, а так же обреченность.

Он не боец. Раньше был им, но не сейчас.

Лимма паниковала, но сражаться была готова. Как и Риска. В отличие от сестры, Дьён вызывал подозрение. Бросив в его сторону мимолетный взгляд, я успел уловить ощущение дикого страха, смешанного с желанием сбежать… Он тоже не готов…

— Ролан, — шепнул Сирис у самого уха, — я знаю этот взгляд. Попридержи коней, ты не один, старый волк. Я вижу, кто слаб, понимаю, кто может не выстоять, но мы с Лиммой ни за что тебя не оставим.