Именно этим они и занимались все последние дни. Сжигали убитых. Воздух Гварена пропитался едким дымом, и казалось, что он уже никогда не рассеется. Один только Легион не принимал участия в этих погребальных обрядах. Легионеры оплакивали свои тяжкие потери, но при этом, казалось, радовались, что товарищи погибли в столь славной битве. Перед тем как уцелевшие гномы унесли мертвых соплеменников на Глубинные тропы, Налтур крепко пожал руку Мэрику и заверил, что они скоро вернутся. Логэйн искренне надеялся, что легионеры не угодят на своем пути в лапы порождений тьмы. Его бросало в дрожь при одной мысли, что подобные твари до сих пор, забытые всеми, рыщут буквально у них под ногами.

Вначале Мэрик упорно ходил по улицам полуразрушенного Гварена, смотрел на погребальные костры и повторял слова молитв, которые произносили немногие уцелевшие служители Церкви. Однако, где бы он ни появлялся, все взгляды тотчас устремлялись на него. То, как люди следили за каждым его движением и перешептывались за его спиной, то, как они всякий раз, завидев его, падали ниц и не желали подняться, даже когда он умолял их об этом, — словом, все эти признаки благоговейного преклонения тревожили и пугали Мэрика.

«Он восстал из мертвых, — шептались люди. — Создатель послал его, чтобы наконец освободить всех нас от орлесианского ига». Хотя главная цель Мэрика нисколько не изменилась, люди вдруг поверили, что она достижима. Вдруг поверили в возможность победы, позабыв о сокрушительном поражении при Западном Холме. И Мэрик готов был убить себя, только бы подтвердить правоту этой веры.

Уже доходили до Гварена рассказы о волнениях, которые одно за другим вспыхивали на западе страны, и о жестоких расправах, учиненных узурпатором, — говорили, будто на площади перед королевским дворцом в Денериме уже не хватает места для шестов с отрубленными головами. И все же терпению народа, судя по всему, приходил конец. Ряды мятежной армии росли — все жители Гварена, способные носить оружие, уже влились в нее, и Логэйн полагал, что процесс этот будет продолжаться, когда мятежники двинутся на запад. Доблестный защитник Ферелдена презрел саму смерть, чтобы прийти на помощь соотечественникам. И потому Мэрик, несмотря на все еще шаткое положение мятежников, писал письма, стараясь сильнее раздуть это пламя, как будто способен был сделать это одной только силой воли.

Вполне вероятно, что он и в самом деле был на это способен.

Логэйн пересек комнату бесшумно, ни на миг не забывая о том, что в коридоре за дверью спят солдаты. У мятежной армии осталось совсем мало палаток, а сил устанавливать их и вовсе не было. Большинство солдат просто падали в изнеможении где придется, ловя каждую возможность хоть немного вздремнуть. Большинство солдат по-прежнему голодали. Так было сегодня, то же самое будет и завтра.