Они стояли и ждали. Без посоха Фионы, освещавшего дорогу, Женевьева не могла отойти далеко. Фиона услышала, как командор в конце концов остановилась и раздраженно вздохнула. Затем она повернула назад и вскарабкалась по каменистой осыпи. Вне себя от бешенства, она скрестила руки на груди и вперила уничтожающий взгляд в Келля. Кромсай, державшийся рядом с хозяином, угрожающе заворчал, но охотник жестом велел псу примолкнуть.

– Это что же, опять бунт? – жестко спросила командор.

Охотник с минуту испытующе разглядывал ее, и лицо его было задумчиво. Этот человек всегда превосходно умел скрывать чувства, и теперь Фиона понятия не имела, разгневан он или попросту обеспокоен.

– Женевьева, – медленно проговорил он, – мы шли за тобой, когда ты очертя голову бросалась от одной опасности к другой. Мы пошли за тобой в тот треклятый дворец. Больше так продолжаться не может.

– Мы не повернем назад.

– Я и не говорю, что нужно повернуть назад.

– В том, что произошло во дворце, моей вины нет, – не сдавалась она. – Нас завела туда иллюзия, и вы точно так же поддались, как и я.

– Нас завели туда твоя неосторожность и одержимость. – Келль говорил, тщательно подбирая слова.

Дункан глянул на Фиону с тревогой, но ничего не сказал. Она подумала, что разделяет его чувства. Ни к чему хорошему эта сцена не приведет.

– И что дальше? – резко спросила Женевьева. – Что ты в таком случае предлагаешь? Я – командир отряда. Ты пытаешься занять мое место?

– У меня нет желания командовать, – ответил Келль, – но в нашем отряде я после тебя второй по чину Серый Страж. Мой долг – сделать все, чтобы мы по мере своих способностей благополучно завершили эту миссию, а это требует той самой осторожности, которую ты не желаешь проявлять.

– К Создателю твою осторожность! – зло огрызнулась она.

Светлые глаза Келля сузились.

– Одумайся, командор.

Мэрик, стоявший позади Фионы, выступил вперед.

– Я согласен с Келлем, – сказал он. Голос его звучал, как всегда, рассудительно. – Страж, я готов рисковать жизнью ради спасения своей страны, однако не намерен гибнуть бессмысленно.

– Вы все так думаете? – Взгляд Женевьевы переместился с Мэрика на Келля, затем на Дункана. На паренька она почему-то глядела дольше всего. – Вы считаете, что я стремлюсь к бессмысленной смерти?

Дункан опустил глаза, и на лице его отразилось смятение.

– Не знаю, – ответил Келль. – Погибнуть мог бы любой из нас. Однако, если так будет продолжаться дальше, погибнем мы все.

Женевьева, стискивая зубы, со злобой глянула на него. Руки, опустившиеся вдоль тела, сжались в кулаки.