Но это он позаботился обо мне, — я тихо рассмеялся, но тут же замолчал, это была плохая идея. — Я не особо хорошо обращаюсь с копьём, но на этот раз попал безупречно в цель. Кузнец в деревне выковал это копьё, оно было хорошим и прочным оружием, и я крепко закрепил конец между ногой и землёй. Эта скотина не поняла, что должна умереть и пронзила саму себя с такой силой, что сначала сломалась перекладина, а затем и само копьё, а окровавленное лезвие вышло из спины. Затем кабан подступил и занялся мной, — я с трудом вдохнул. — Он был как я, слишком упрямый, чтобы умереть. У меня остался от него шрам на левой ноге. Мне пришлось использовать Искоренителя Душ, чтобы выжить. В другой раз я сломал себе ногу и подумал, почему бы и нет, мне всё равно нужно было забить корову, и я снова взял Искоренителя Душ. Но на этот раз ничего не случилось.

— Хочешь сказать, что меч привередливый?

— Ну, можно, пожалуй, сказать и так, — ответил я. — Он не нож для мяса, а сделан для того, чтобы убивать в бою. И там он ещё никогда меня не подводил. С нетерпением жду того, что случится, если когда-нибудь столкнусь с драконом.

— С драконом? — спросила Лиандра, кладя прохладную руку мне на лоб. — У тебя жар?

— Нет, — ответил я. — Просто я кое о чём подумал, — мне не особо этого хотелось, но… — Нам нужно послать за священником.

— Наталия направилась в храм Сольтара. Она сказала, что ещё никогда раньше не была в храме, можешь себе такое представить?

Вполне, потому что в последние годы тоже скорее избегал дом моего бога. Просто мы во многом расходились во мнениях.

— Она не верила в богов, пока не встретила нас, — продолжила Лиандра, улыбаясь. — А теперь говорит, что раздумывает над тем, чтобы присоединиться к вере в Сольтара.

Почему именно Сольтара? Борон, Сольтар и Астрата были главными богами с большинством верующих, но существовали и другие. Зачем посвящать свою жизнь богу Смерти? Мне это не понравилось, потому что из всех богов, Сольтару я доверял меньше всего.

Это кое о чём мне напомнило.

— Мы пропустили свидетельские показания принцессы в доме Борона.

— Мы были заняты. Думаю, принцесса проявила понимание.

И в некотором смысле я был этому рад. Однажды я видел, как проходила такая дача показаний. Как только человек начинал говорить, бог брал над ним контроль, и ему, волей-неволей, приходилось выкладывать всё, ничего нельзя было скрыть. Даже то, из-за чего было стыдно. Марина несколько раз подвергалась насилию.

Пока я лежал здесь, она стояла перед верующими в храме и рассказывала всё, что с ней приключилось, даже самые интимные вещи. Для этого потребовалось много мужества. И было только одно милосердие: в доме Борона не было любопытных зевак, которые наслаждались страданиями других, потому что бог заставлял испытать показания на личном опыте. Люди чувствовали страдания жертвы… Часто храм пустел ещё прежде, чем свидетельские показания заканчивались, потому что многие не могли их вынести.