И правда, они увидели людей в дорожной одежде, которые готовили под навесами еду и оживлённо разговаривали. Одежда хоть и была у всех дорожная, но различалась фасоном, что выдавало происхождение владельцев: кто-то пришёл с севера, кто-то с юга, а кто-то и с запада. Палаток было около двадцати, и в каждой находилось по три-четыре человека. Объединяло людей только то, что все они были торговцами. Возле некоторых палаток были свалены мешки, а где-то даже стояли телеги, нагруженные большими бочками. У всех торговцев на лицах лежала печать усталости и дорожная пыль, а в глазах было разочарование.

Лоуренс было подумал, что в Реносе какие-то волнения, но многие явно не жили в этих палатках. Крестьяне, ведущие за собой ослов, торговцы, несущие поклажу на своей спине, — каждый торопился в город, чтобы успеть туда до дождя.

Судя по ним, в городе всё как обычно.

— Опять какие-то нелады, — произнесла довольно громко Холо и засмеялась из-под капюшона.

Лоуренс искоса бросил на неё укоризненный взгляд, и Холо ответила ему тем же:

— Ты, может, подумал, что с тех пор, как мы встретились, всё время попадаешь в какие-то переделки, но я ни разу специально в них не ввязывалась.

— Угу.

— Ну… Может, только в первый раз, но изначально в основе той проблемы лежала твоя алчность. Во второй раз уж точно она! В третий раз — потому что ты в одиночку принял неправильное решение. А в последний раз нам просто не повезло. Что, разве не так?

Холо, как всегда, права.

Лоуренс поглаживал свою довольно сильно отросшую бородку. Борода — гордость торговца, но у Лоуренса не хватало решимости подбривать её под открытым небом, не имея под рукой горячей воды. Он не мог согласиться со словами Холо.

— Разумом я, конечно, понимаю, о чём ты.

— Ну!

— Но всё-таки не думаю, что ты права. Конечно, причиной всех происшествий была не ты…

Лоуренса терзали сомнения. Его так и подмывало сказать, что во всём была виновата именно Холо.

На уклончивые слова Лоуренса она ответила с присущей ей прямотой:

— Хоть я ни в чём не виновата, но тебе трудно просто так сдаться.

Лоуренс напрягся, чувствуя, что за словами Холо кроется какой-то подвох. Она хихикнула и весело продолжила:

— Это потому, что в основе твоих поступков всегда лежит одна причина — я. Вот почему тебе кажется, будто здесь что-то не то.

У Лоуренса невольно задёргалась левая бровь: Холо попала в точку. Но признаться в этом значило бы уступить Волчице.

— Фу, вот упрямец. — Её голос прошелестел в тон моросящему дождю.