Я почти нанес смертельный удар Эвраилу, но вдруг ощутил нечто странное. Мир вокруг словно замер. Стражи, эльфийские корабли, даже я сам не в силах был пошевелиться. Лишь беспомощно взирать перед собой.

* * *

Патроны закончились. Потап резко отпрянул от ставшего бесполезным оружия и вскинул автомат, собираясь отстреливаться на бегу, но было поздно.

Перед ним возник поврежденный, но ещё очень даже живой страж. Из его стальной руки вылез шип, устремившийся прямо в голову наемнику.

И в этот момент мир замер, словно кто-то поставил реальность на паузу. Острый шип остановился буквально в десятке сантиметров от лица Потапа, но мужчина не мог ничего сделать. Не увернуться, ни даже сделать вдох.

* * *

Катрина и Люциус замерли напротив друг друга, собираясь вновь скрестить мечи.

* * *

— Впечатляет, — после небольшой паузы сказала Шуб-Ниггурат. Богиня лишь сейчас начала понимать, насколько ужасающей силой обладает её спутник. Он закончил сражение, сказав всего лишь одно слово. При всем желании Шуб не могла понять, откуда он черпает это могущество. Это был не Свет, и точно не Тьма.

— Глашатай объявляет перемирие! — сказал он, и тотчас время вернуло свой ход, но сражение закончилось. Магические орудия перестали работать, Стражи просто падали вниз, лишаясь внутреннего Света. — Сегодня больше никто не умрет.

* * *

Сражение закончилось так же внезапно, как и началось. Никто из тех, кто находился у Башни, больше не мог сражаться. Орудия просто переставала функционировать. Даже мой божественный меч превращался просто в кусок металла, стоило попытаться применить его по назначению. А те, кто вопреки воле таинственного голоса, который зазвучал у нас в головах, все-таки попытался продолжить схватку, застывали во времени, превращаясь в живые статуи.

Я больше не спешил в Башню для помощи, в этом не было необходимости. Вместо этого направился на самую вершину, где меня уже ждали.

Встретить Шуб-Ниггурат я не ожидал, и на какой-то миг испытал приступ злости, но он тут же ушел, когда я увидел таинственного мужчину с лицом, похожим на маску из чистого серебра. Но даже так я узнал его.

Николас. Прошлый Библиотекарь, который считался погибшим. И книга, которая парила рядом с ним, выглядела знакомой, пусть и немного изменилась, внешне став золотой, а не черной.

— Значит, это ты… Глашатай, о котором я слышал, — попытавшись сохранить спокойствие, сказал я. — Долго же ты до нас добирался.

— Я был здесь не нужен, — ответил он, и его голос казался одновременно похожим на прежний, но в то же время теперь в нем было много отрешенности и чего-то ещё. Он больше не тот человек, которого я знал, в этом не было сомнений. — Теперь все изменилось. Пришло время объявить перемирие.