Я стояла на выходе из здания, ждала группу, погрязшую в шопинге, и пинала ногой камушек. Ко мне подошел наш гид Миша. Они там все китайцы, работающие с русскими: Вани, Васи, да Миши.
– Не нравится? – спросил он вроде бы грустно, но по лицу не поймешь.
– Нет. – Честно ответила я. Не настоящее.
– Настоящее! – возмутился китаец. – Шелк всё настоящее!
– Да шелк, может и настоящий, фабрика не настоящая.
– На настоящей грязно и не красиво. А еще опасно. Руками ничего не трогать.
– За то интересно.
– А там что-то купишь? – немного подумав спросил он.
– Куплю, – рассмеялась я.
– Опять кривое и ненужное? – припомнил он мне покупку стакана мелкого кривого речного жемчуга, в котором я заставила местного мастера, просверлить дырки. Кто ж виноват, что они такой в пудру для кремов перетирают, и знать не знают, что именно мелкий, идеально подходит для средневековой вышивки.
– Обязательно! – подтвердила я его худшие опасения.
На следующее утро меня разбудили ни свет ни заря. Надо было ехать в соседний город. Миша как-то умудрился договориться об экскурсии, но фабрика находилась не здесь. Что меня поразило, еще больше, так это то, что он нашел еще желающих посмотреть «настоящую фабрику».
После быстрого завтрака и двухчасовой тряски в консерве на колесах, которую почему-то наш гид упорно называл машиной мы приехали в прошлое. Нет, правда. Создалось четкое впечатление, что дорога увозит нас в даль не километрами, а годами. Яркие вывески магазинов, кафешек, лавочек и гостиниц сменились строгими плакатами, на в которых интуитивно виделось «Мир. Труд. Май».
– Миша, что там, написано? – показала я на баннер, где на белом фоне красовались красные иероглифы. Если мой проводник и удивился, то вида не подал.
– «
– Как интересно. Миша, у тебя есть дети?
– Нет, у моего старшего брата есть сын, теперь моя семья может не переживать. Если бы родилась девочка, женился бы я.
И ровно так говорит, не понятно переживает ли по этому поводу, или наоборот рад. Решила, что дальше ему развивать не корректно, и попросила: