— Еще не всему, — снова улыбнулся король. — Я ведь тебе уже говорил, что еще никто не видел меня в гневе. И испугать меня практически невозможно. Любовь — это вообще больной вопрос… А плакать меня научил Жак, но это очень печальная история, и я не хочу портить себе настроение. И не смотри на меня неотразимым взглядом, а то ты становишься похожа на Дориану. Мое величество не желает и не изволит. Лучше сама расскажи что-нибудь.

— Что, например?

— А давай пойдем испытанным методом свободных ассоциаций. Я еще тогда, у Элмара, заметил, что у тебя по любому поводу идет ассоциативный ряд, упирающийся во что-нибудь веселое, и ты потом хихикаешь. Вот, например, над чем ты веселилась сегодня утром, когда Элмар рассказывал тебе про ортанских жеребцов?

Ольга вспомнила, снова хихикнула и призналась про ослика. И тут же вспомнила бессмертного дядю Степу…

В результате его величество с огромным интересом выслушал подборку детских стишков с пространными комментариями, видно было, что проблемы дяди Степы он принял весьма близко к сердцу.

— Надо Жаку рассказать, — сделал вывод он. — Ему понравится. Он у нас почти бард, еще один стишок в серию добавит. Для взрослых. «Дядя Степа и Камилла».

Ольга тихо захрюкала и поползла по диванчику.

Как раз в этот момент снаружи послышался ужасный шум, грохот, топот; полог снесло в сторону, и в шатер ворвался принц-бастард Элмар.

— Шеллар! — завопил он с порога. — Мне сказали, что на Ольгу напал волк! — Тут он заметил девушку, все еще корчившуюся от смеха на диване, с горестным криком бросился к ней и схватил за плечи: — Ольга! Что с тобой?

— С ней все в порядке, — сказал король. — Успокойся.

— Хвала богам! — мгновенно просиял Элмар и прижал подругу к сердцу. — Я так испугался! Что ж они мне сразу не сказали, что все обошлось?

— Наверное, ты просто не дослушал… — предположил король. — Не мни девушку. Присядь, посиди пять минут спокойно, я тебе все расскажу. Вечно ты как явишься после битвы, так вокруг тебя все вверх дном!

Элмар послушно опустился на ковер и сел скрестив ноги. Он был в одной рубашке, грязной и местами разорванной, левый рукав был оторван совсем. На руке, чуть выше локтя, красовалась свеженькая повязка, судя по кружеву, сделанная из недостающего рукава. Лицо первого паладина было измазано кровью примерно так же, как и у Ольги, только расположение полос было другим. Элмар дрожал от возбуждения, и его синие глаза сияли «высоким вдохновением битвы». Сейчас он особенно напоминал того восторженного юного варвара, которого столь любовно описывал король.