Глава 11

Глава 11

Пятачок говорил: «Понимаешь, Пух, что я хочу сказать?» А Пух говорил: «Я и сам так, Пятачок, думаю». Пятачок говорил: «Но с другой стороны, Пух, мы не должны забывать». А Пух отвечал: «Совершенно верно, Пятачок. Не понимаю, как я мог упустить это из виду».

Мать Богов Пустыни больше не навестила сны Харгана — то ли решила, что все сказано и толкования не требуются, то ли чего-то выжидала. А может, и вовсе не было ничего, ведь «бывают и просто сны» (как выразился однажды Кайден, когда один из учеников попросил его истолковать бредовые видения, посетившие бедолагу не иначе как под хорошей дозой экстракта пустынной колючки).

Наместник страдал, маялся и всерьез подумывал — если традиция топить горе в алкоголе или искать забвения в наркотиках настолько популярна, не скрыта ли в ней, случайно, некая народная мудрость? И не будет ли разумным ее там поискать или хотя бы проверить, насколько упомянутый метод помогает?

Дальше размышлений идея с наркотиками пока не продвинулась — прежде чем что-то испытывать, нужно было долго рыться в справочниках, а сил на умственный труд Харган в себе не находил. А вот со спиртным все обстояло проще — ведь пробовал же он вино, и ничего с ним не случилось. Поэтому во вторник, перед тем как отправляться на утренний доклад министров, наместник честно и обстоятельно, как подобает истинному экспериментатору, отмерил в лабораторную мензурку ровно полкварты спирта и выпил, наблюдая за собой в зеркало. Ни во внешнем своем облике, отраженном в зеркале, ни во внутреннем самочувствии изменений он не заметил, поэтому решил, что алкоголь на демонов не действует, следовательно, для заливания горя бесполезен.

Сделав два шага к двери, экспериментатор вдруг обнаружил, что ноги не желают ему повиноваться и у каждой имеются собственные планы касательно направления движения. Причем ни одно не совпадало с нужным хозяину.

Харган остановился и попытался восстановить контроль над своевольными конечностями. Похоже, спирт все же подействовал, но совсем не так, как он рассчитывал. Непотопляемое горе злорадно плавало на поверхности и издевательски ухмылялось. А ноги отказывались не только ходить, но даже, кажется, стоять…

«Ну и пусть, — упрямо подумал Харган. — Я и долететь могу».

Потом было землетрясение. Вернее, это он так подумал, потому что пол вздыбился и стены опрокинулись.

Потом наместник обнаружил себя опять в той же лаборатории, из которой с таким трудом вышел. Над ним стояли несколько подданных, и кто-то из них крайне непочтительно произнес: