В пять огромных шагов нагнал бегущего к кровати демона, повис на нем, плотно обвив шею правой рукой. От веса моего тела он стал заваливаться вперед, а заодно и выворачиваться, чтобы я оказался под ним, но здесь у меня и мысли не возникло, чтобы помешать. Ударяться локтем о мрамор — это не самое приятное и, главное, совсем неуместное сейчас дело. Поэтому, потянув всем весом вниз и подгибая ноги, я лишь смягчил падение и, когда спина коснулась холодного камня, закрепился в этом положении. Демон дернулся, силясь перекатиться влево, не смог, сцепил кисти в замок и стал всовывать их между моим бицепсом и своим горлом. Пришлось оставить попытки выхватить его меч, укрепить захват второй рукой.

— Караг! — проорал я, чувствуя, что долго не продержаться. Силы в этом чертовом дриге было немерено. — Режь его! Где ты там?!

Кроме затылка противника, я ничего перед собой не видел и увидеть, если честно, желанием не горел. Лучше уж затылок, чем стоящий перед тобой взбешенный дриг в боевой стойке с мечом.

Но вот дриг был иного мнения. Он спешил покинуть мои крепкие объятия, извивался, как огромная рыбина, всем телом, костяшки его кулаков уже больно впивались в мои мышцы…

— Караг, мать твою!

Резко выпрямив руки, демон освободился и рванулся вперед, но я успел ухватиться за его пояс, вскочил вслед и с трудом бросил огромное тело через бедро. Мы покатились по полу, пытаясь вцепиться друг другу в горло, ножны заскрежетали о каменный пол, ноздри вздулись, из глоток вырвались дикие сдавленные крики. Я увидел прямо перед собой его почерневшие от ненависти глаза, заметил Карага, который с ножом в руках бегал вокруг, не зная, с какого боку подступиться, а чуть поодаль был второй охранник. Он уже вытащил «шип» из бочины и теперь, опираясь на него, пытался встать на ноги.

— Караг, ре-э-эжь его-о!

И вдруг словно навалилась плита, сдавило грудь, и следом лицо окропило горячей кровью. Я скривился, выворачивая шею, просипел, задыхаясь от тяжести:

— Да слезай ты уже.

С трудом вырвав нож, Караг отскочил в сторону, застыл на секунду в растерянности, но тут же взял себя в руки и рванул к пытающемуся подняться дригу. А я, продолжая материться на родном языке, благо шло очень легко, скинул с себя агонизирующее тело. Привстал на колено, отплевываясь и утирая лицо рукавом. Чертов Караг не придумал ничего лучше, как воткнуть нож в затылок. А если учитывать, что проделал он это в крайней панике и напряжении, навалившись всем телом, то, разумеется, проткнул шею насквозь.

И теперь я, тяжело дыша носом, брезгливо стирал теплую кровь с губ, чувствуя ее резкий, соленый вкус.