Его голос звучал тихо, вкрадчиво. Волнение отступило. Зачем сопротивляться неизбежному? Ник хотел ценить то, что у него было сейчас, в настоящем. Больше не мечтал о будущем, не жил в прошлом.

– Никого, кроме тебя, тоже, – ведьма вытерла слезы и хмуро посмотрела.

– Но ты жива, твои раны затянулись, а магия больше не уничтожает хрупкое тело. Разве этого мало?

– Это жизнь? Ни чувств, ни ощущений. Даже тепло камина и то обманчиво.

– Хотел бы сказать, что ты должна быть благодарна, но я спасал тебя, потому что иначе не мог. Так что никаких долгов. Захочешь выбраться – твоя воля, но я бы не рисковал шастать по миру без носителя знака.

Его глаза недобро сверкнули. Он не Алан, подходить к вопросу мягко не станет.

– Я здесь, значит, уже чем-то обязана. Хотя бы перед братом. Он явно не желал моей смерти.

Джин нахмурила, несколько раз потерянно моргнула и опустила глаза, признавая, что погорячилась и сказала лишнее. Чем больше обдумывала происходящее, тем мрачнее становилась. Хотелось не потерять то, что имела, не забыть. Ее пугала пустота. Она не знала, что будет делать одна.

– Привыкнешь. Все привыкают. А дальше посмотрим. Теперь от нас ничего не зависит. Следующий ход за Тодором. И пока я не буду знать точно, что возвращение для нас будет безопасным, – мы здесь. Только так можно сохранить жизнь. Главное – не потерять рассудок.

Николас прижал ладонь к своей груди.

– Если там у тебя все еще бьется сердце, если ты умеешь чувствовать, – чувствуй. Это важнее призрачных обещаний. Это дает жизнь.

Он старался не быть с ней холодным, но только так в тревожную душу попадало понимание. Не лгал. Не приукрасил. Сухая правда. С остальным разберется сама.

Николас оставил ее у камина, сам взял одну из книг, чтобы отвлечься. Завтра, когда привыкнет, когда магия будет действовать в этом мире, он сможет заглянуть в сон Аннетт. Она по-прежнему была его слабостью и силой, но в то же время единственной, кто сможет увидеть его присутствие. Ее знак S, пусть и неконтролируемый, позволял поддерживать связь. Так он будет знать, как действовать. Так ему передадут путь назад, а пока Ник отпустил ситуацию. У него будет время привести свои чувства в порядок, у Джин – повзрослеть.

* * *

Высокие сводчатые потолки, безукоризненная белизна палат. Через большие витражные окна лечебницы проходил холодный, зимний свет. Лег первый снег, что не мешало северному туману окутать улицы. Слишком бело. Казалось, еще мгновение – и магия развеется, былое спокойствие уйдет и призрачное прошлое напомнит о себе кровавыми пятнами, болью, ссадинами и страданиями. Старые шрамы вновь напомнят о себе, выбьют твердую поверхность из-под ног. Но нет, теперь ничего не могло нарушить тишину и умиротворение. Воспоминания сотрутся, станут блеклыми, незначимыми, и им не захочется верить.