– Пока не готовы, вахтмастер.

– Передать данные цели в боевой центр. Послать сообщение гарнизону Канона в Варагоне. Приготовиться к перехвату нелегальной посадки.

Половина верхних экранов уже ожила, но Богоравные пока хранили молчание. Однако он чувствовал, что должен показать рвение.

– Что с зондированием? Сколько еще ждать?

– Первое приближение уже почти готово, вахтмастер. Вот оно. Одна биологическая форма. Артефакт или негуманоид.

Вахтмастер помедлил в нерешительности. Ему совсем не хотелось отвечать за приказ разбудить весь экипаж корабля.

– Готовность: красный-один.

Он ударил жезлом по своей ладони, потом еще раз, сильнее.

Завизжали сирены. Палубы и переборки задрожали. Зал наполнился шепотом и бормотанием, инерционные сектора захлопнулись, перекрыв обычные воздушные потоки, и сразу стало холоднее. И без того тусклое освещение померкло, после того как энергию перенаправили на генераторы боевых щитов. Поднялся шум – молчавшие прежде операторы принялись обмениваться голосовыми сигналами о готовности.

С грохотом, отзывающимся вибрацией в костях, включились космические звездные двигатели, лучи в колодцах гравизахватов погасли.

Вахтмастер вздохнул, провел рукой по каштановым волосам и разгладил защитного цвета мундир операционного состава. Он достиг пределов своих полномочий.

По стене побежала информация из доклада чолотского путешественника о состоянии Паутины. Данные говорили о стандартном проходе.

Военконсул и диктатор Ханавер Страт, в безукоризненном черном с серебром мундире, вошел в Вахтенный зал.

2

2

Леди Полночь плыла сквозь вечные сумерки Нижнего города Мерод-Шена, высокая и хрупкая, как прокованное до полупрозрачности листовое золото. Ее лавандовые глаза перебегали с одного сгустка мрака на другой. Худое, бледное лицо покрылось бисеринками пота. Тонкие белые пальцы трепетали, словно испуганные колибри. Вздрогнув от шороха, вырвавшегося из самого сердца сумрака, она прижала руки к груди и плотнее завернулась в трепещущие крылья. Последние отблески их обычного шелковистого мерцания померкли до свинцовой серости.

Вокруг стояли жара, сырость и духота. А еще повсюду гниль и скользкая слизь, губительная тьма с внезапными зловонными просветами, как в древних джунглях. Мелкие твари шмыгали в стороны.

Полночи было страшно.

Раньше она никогда не испытывала страха. Ее создали не для этого, а для салонов и будуаров высшего общества. Ей еще предстояло научиться этому жуткому чувству.

Леди Полночь любила новые ощущения. Но этот страх ей не нравился. Он смывал окраску ее крыльев. Разъедал, словно язва, ее внутренности. Прогонял сон и лишал аппетита. Это был убийца, расчленяющий ритм ее танца-полета, до боли скручивающий мышцы.