- Вообще-то, - возразил Хираяма, - речь о спортивном поединке, состязании…

- Нет, - решительно ответил Тео. – Состязание или спарринг двух спортсменов подразумевает лишь обоюдное совершенствование. Как только на кону оказывается право встречаться с вашей дочерью – спарринг превращается в бой, а соперник – во врага. И должен сказать еще одну вещь: я драться не умею. Совсем. Вообще. Боевая система моего отца предназначена исключительно для причинения увечий и смерти, а не для тривиальной драки. Согласись я на ваши условия – это было бы очень безответственно с моей стороны и чревато непоправимыми последствиями, вы не находите?

- Мда… - протянул Хираяма, перед этим чуть помолчав. – Ловко ты использовал обстоятельства и провернул всю эту комбинацию… Да еще и, подумать только, умудрился меня запугать…

- Ну должен же я получить хоть какие-то преимущества своей специфичной внешности в придачу к тем неприятностям, которые я из-за нее хлебаю каждый день, - пожал плечами Тео.

- Кушайте онигири с джемом! – радушно предложила Киоко, явно пытаясь сменить тему разговора.

- Спасибо, - поблагодарил Тео и взял с блюдца кругляш из сладкого риса: - и на всякий случай, чтобы вы не подумали о моем отце плохо… Его молодость прошла в запредельно жестоких условиях, отсюда и соответствующее мировоззрение. Но мне он не желает стать таким же… Мы с мамой потому и живем через полмира от Вегаса.

Хираяма откусил немного от онигири и спросил:

- А какие у тебя планы на свои боевые навыки и на будущее вообще?

Тео вздохнул с облегчением: самая скользкая часть разговора позади.

В процессе чаепития беседа довольно беспорядочно попрыгала с темы на тему: видимо, у Хираямы заготовленных вопросов, помимо уже заданных, не было. Когда время шло к шести, Киоко предложила Тео на следующий день прийти во время занятий и посмотреть.

- Вдруг тебе самому захочется заниматься каратэ?

- Завтра я не могу: пойду в суд.

- В какой суд?!

Тео махнул рукой:

- Да это будут судить тех двоих, что хотели меня кастетом оприходовать… Собственно, я-то уже показания давал, но папин адвокат настаивает, что мне надо быть на всякий случай. Он будет добиваться максимально сурового наказания.

Хираяма-сэнсэй отхлебнул из чашки и спросил:

- А там как все дело было и с чего началось? А то я слышал много всякого разного…

- Да началось, как ни странно, с моего лица… Пришел в школу, напугал всех… Кто-то попросил «защитника» меня приструнить, я без всякой задней мысли пошел на встречу. Он струсил меня бить, в общем, а все подумали, что это я его побил. Потом я и Такехису так же приструнил, или, точнее, он сам приструнился… Потом меня за моей спиной провозгласили «номером первым». Затем – разборки в парке Ханами…