«Чтоб он к Тартару провалился, прости, Пресветлая! Думать надо, думать. Деньги искать или… все же вызов? Опасно, очень опасно… а если „носители Силы“? Нет, пока время есть. Думать…» — такие мысли крутились в голове Томилы все чаще, желание наказать Флорину и достичь Верховенства превращалось в почти непереносимый зуд. Скоро ей станет трудно держать себя в руках и ошибка с Борисом покажется легкой забавой. Она прекрасно это осознавала, но ничего не могла поделать. Пока срывалась исключительно на подчиненных.

Зима в Этрусии самая настоящая, снежная. С метелями и буранами, с замерзающими на целых два месяца реками. Дома, как и у соседей-варваров, строились в основном из толстых бревен векового леса, но отопление, в отличие от них, делалось продвинутое, печное. Наполовину каменной была лишь столица — Фрегор, да храмы Френому в обязательном порядке возводились из камня.

Последнюю четверть века царский замок занимал Гросс Пятый. Для половины кланов — законный царь и полноправный повелитель этрусков, для второй половины — наглый узурпатор. Вторые приводили множество доводов в защиту своего мнения. Начиная от старшинства Грусса — френомовского первенца, до книги «Божественного Завещания», которое другая сторона толковала по-своему. Еретики, что с них возьмешь! В качестве дополнительного доказательства грусситы (сторонники Грусса) использовали неоспоримый факт неблаговоления главного этрусского бога «мерзкому узурпатору Гроссу Пятому» — отсутствие прямых наследников мужеского пола. Зато у законного царя Грусса Третьего (да пусть душа его вечно пирует в чертогах Френома!) законных сыновей было целых шесть штук. Правда, Гросс уверял, что в битве при Тригоре он сжег пятерых «вместе с папашей», а «малолетку лично прирезал», но… время идет, а земля слухами полнится.

Ветеранов, выживших в той горячей битве, оставалось все меньше. Их и так осталось мало, а после как поветрие какое-то нашло, которому особо подверженными оказались сторонники победившего Гросса. То кто-нибудь споткнется и свалится в пропасть, то упадет со стрелой в спине, то не проснется от выпитого яда. Да мало ли какая напасть может с человеком случиться! Злые языки подпевал узурпатора утверждали, что это бессмысленная месть верных истинному царю кланов. Призывали опомниться, мол, все равно никого из династии Груссов в живых не осталось, смиритесь! Но верные сторонники отметали обвинения в подлой мести, даже на допросах с пристрастием кричали: «Жив младший сын Грусса Третьего! Покажи его голову, тиран!» По крайней мере, в непокорных районах кланов-грусситов об этом ходили упорные слухи.