К сожалению, поблизости теперь не было ни глаз, ни даже какой-то пещерки, в которой можно было укрыться и переждать грозу.

Мы плутали еще пару десятков минут, пока наконец не выбились из сил и осели на землю.

– Я больше не могу, – я вцепилась ему в руку.

Он выдохнул:

– Я… Тоже…

Я уткнулась к нему в грудь и тихо зарыдала.

Всегда, всегда нам везло. Тогда, когда огромный пещерный червь чуть не проглотил нас живьем, мы как-то сумели спастись. Тогда, когда мы чуть не разбились о волны, мы тоже сумели спастись. Даже тогда, когда мы были в шаге от смерти от дикарей, мы спаслись.

Но теперь у нас не было ни единого средства защиты, не считая выдувателя и пару ружей, ни единого представления, где мы находимся, и ни единой идеи, сколько мы еще будем здесь находиться. У нас не было ничего, что дало бы нам хоть какую-то надежду на то, что в нас не попадет молния или мы не расплавимся из-за кислотного дождя.

Я закрыла глаза и заплакала уже в голос.

Мы были такими беспомощными перед стихией Слипстоуна.

И мы не могли сделать абсолютно ничего.

Все, что мы ощущали сейчас, было ужасное жжение по всему телу, собственные соленые слезы на лице и пустоту в душе. Я решила испробовать последний вариант и, собирая остатки своих сил, громко закричала.

– Не выйдет, – Дэвид слабо сжал мою руку, – плотная стена дождя не пропустит ни единого звука дальше, чем на сто ярдов.

В ответ я снова закричала.

– Не трать силы, – он сжал мою руку сильнее, – Аза, попытайся не тратить силы.

– А что, я должна сидеть тут, пока не пущу корни, и ждать, что спасение снизойдет к нам с неба?! – взъярилась на него я.

Как бы в подтверждение моих слов небо рассекли еще пару ярких полос, которые тут же затерялись где-то за облаками.