Спустя пару секунд мы отстранились друг от друга и пристально посмотрели друг другу в глаза.

– Это было потрясающе, – Дэвид усмехнулся, поправляя очки.

Я кивнула и улыбнулась.

И Дэвид поцеловал меня снова.

Наша лодка медленно миновала пролив.

Океан был спокойным, небо было чистым. Над нами рассекали чайки, ныряя в воду за рыбой и оставляя на абсолютно ровной глади сильно контрастирующие разводы. Мы с Дэвидом просто стояли у перил и не верили своему счастью. Очевидно, это была только середина нашего пути, но то, что мы ушли из Слипстоуна все вчетвером с головами на плечах, заслуживало внимание как само по себе разумеющееся. Мы бы могли петь и кричать, наверное, целую вечность, но мы так устали и выбились из сил, к тому же, мы до сих пор не верили своему счастью, поэтому мы просто стояли у борта и смотрели на бесконечный океан.

Скоро одинокая полоска берега окончательно скрылась за горизонтом, и мы очутились абсолютно одни, в полной тишине.

А Сонька смеется, и я пытаюсь подойти к ней, но неожиданно ее лицо сменяется гримасой боли и отчаяния. Я хочу сказать ей: «Сонька, я здесь, иди ко мне», но она кричит: «о боже, Аза, зачем ты меня закопала, о Аза, за что, я же живая».

Теперь, когда мы прошли большую часть пути, мне уже стоило начать волноваться по поводу нашей дальнейшей жизни в цивилизованном мире. Эй, у нас не было даже документов! В Шарлотт мы наверняка считались пропавшими, как и все остальные пассажиры рейса. Когда нас спросят, какого, собственно, черта мы из себя представляем, что мы ответим? Привет, я девушка из семнадцатого века, мне шестьсот с лишним лет, я мальчик, который пропал восемь лет назад и потерял часть ноги из-за тумана, терроризирующего несуществующий город, а мы – двое подростков, которые были в плену у дикарей? Тогда диагноз нам будет обеспечен налицо. Власти просто решат, что мы самые настоящие наркоманы, и умоют руки, отправив нас в психушку, хотя у нас будет стоять более важная цель, чем прятать таблетки под язык и сочинять бурду про то, что нам уже лучше, и что мы врали и просто кололись в подворотне, а не путешествовали по неизвестному миру.