Странная шхуна, непойми откуда и непойми зачем объявившаяся, замерла в нескольких метрах. Порты на небольшом паруснике открылись, и из них, как зверьки из норок, выглянули два пушечных дула. Мгновение — и от залпа заложило уши. Ядро оглушительно впилось в обшивку «Неудержимого» немного в стороне от нас. Обломки досок плюхнулись на воду, судно качнулось и его борт толкнул меня в спину. Умудрившись не скрыться с головой в который раз, сквозь крики солдат наверху, расслышала прилетевшее с палубы шхуны такое знакомое «Эй! Кэп! Мы здесь! Полезайте на борт!»

Едва не захлебнувшись в волнах и в собственном обескураженном «Что?!», я разглядела, как Джек спешно погрёб к шхуне. Взгляд метнулся к её палубе, скользнул по снующим туда-сюда людям и зацепился за знакомую крепкую человеческую фигуру на руслене. «Гиббс?!» — поражённо взвизгнул внутренний голос. Не разбираясь что к чему, я последовала примеру кэпа и погребла к шхуне — благо, в ущелье между двумя кораблями волны уменьшились. С борта свесился верёвочный штормтрап и стукнул по деревянной обшивке. Я вцепилась в него бешеной хваткой, заслышав за спиной очередной свист пуль. Прямо над моей головой Джек перебрался через фальшборт, и шхуна сразу же резко поворотила бушприт прочь от «Неудержимого». Штормтрап закачался и пришлось приложить усилие, чтобы не плюхнуться обратно — мокрые ладони скользили, отяжелевший слоёный пирог-платье тянул вниз как кандалы, а ветерок пробирал холодом. Только на самом верху, когда нога с трудом перекинулась через фальшборт, и моё бренное тело грузно перевалилось на палубу шхуны, чьи-то руки заботливо подхватили под локти, помогая подняться. Кашель вырвался из груди, с волос и одежды заструились ручейки солёной воды, а рассеянный взгляд поймал в фокус нависшие надо мной озабоченные серые глаза под рыжеватыми бровями.

— Тим?!

— Оксана, — бывший парусный мастер подхватил меня под локоть и не без труда помог принять вертикальное положение. Я повисла на его рукаве, зная, что если отцеплюсь, ноги не выдержат, и физиономия снова «поцелуется» с досками. Для того, чтобы задавать какие-то вопросы, радоваться встрече или наоборот удивляться, силы слишком истощились, оставив лишь желание упасть куда-нибудь в уголочек, свернуться калачиком и не показываться оттуда не один десяток часов. — Оксана, — напряжённо зазвучало над ухом. Ошалелый взгляд с трудом поднялся к лицу Тима. — Тебе плохо? — и, заметив, что нахожусь едва ли не в висячем положении в его объятьях, постаралась снова почувствовать налитые свинцом ноги и стоять самостоятельно.