— Да хватит орать! — рявкнул Воробей. — С чего ты взяла, что нас уже закопали?

— Н-но ведь в крышке есть щели, а свет не проникает, — я провела ладонью по узким бороздам, испещряющим потолок, и снова почувствовала приступ паники. — Джек, это же жертвоприношение! Вот о чём нам сообщали! В отличии от известных методов а-ля «бросить в вулкан или сожрать», эти сектанты закапывают людей заживо! Твои методы по избежанию жертвоприношения не сработали!

— Да неужели?! Давай ещё отношения повыясняем! Успокойся, Оксана. Успокойся. Если бы нас уже закопали, вес земли уже начал бы продавливать крышку гроба, крышка бы прогнулась в середине, но она абсолютно ровная. Сквозь щели какая-то доля земли уже осыпалась бы внутрь. Но здесь её нет. Теперь попробуй просунуть палец в щель. Чувствуешь матушку-землицу? Нет.

Я не без труда втиснула мизинец в щель, но он не коснулся сырой земли. Значит, наш гроб ещё в «морге», или уже стоит на краю свежевскопанной могилы. А может, нас уже отнесли в своеобразный крематорий и прямо сейчас стенки гроба схватит пламя?

— Так, — я сделала глубокий вдох, опустила веки, медленно выпустила воздух через ноздри и открыла глаза. — Крышка. Надо её выбить.

Вжикнуло лезвие. По движением Джека под боком, стало ясно, что он вытащил припрятанный в сапоге нож. Звуки и движения кэпа без слов пояснили мне его намерения. Лезвие боком втиснулось в щель, принялось расшатывать доску. Правда, сильно сказано: качественная конструкция плохо поддавалась короткому клинку, и доска пошатывалась слегка, как молочный зуб в детстве, который тебе надо самостоятельно выдернуть, чтобы родители не отправили за этим к стоматологу. Я приложила свою помощь: продолжила истязать крышку ударами ног и кулаков. Пространство для размаха было мизерное, поэтому я походила на глупую букашку, бьющуюся в оконное стекло — не имея шанса протиснуться сквозь, но не понимая этого.

— Джек, нам необходимо действовать сообща. Выломаем хотя бы одну доску, чтобы поступало больше воздуха. Ты ковыряй кинжалом у изголовья гроба, я же буду выбивать её ногами снизу.

После краткого «угум», Джек вставил кинжал в щель прямо над головой, и под наклоном надавил на рукоять, чтобы клинок вжался в доску. Я пробежалась пальцами по доске до её заднего края и с силой шибанула в неё носком сапога.

— Давай! Ещё чуть-чуть!

Я заработала ногами с удвоенной силой, колошматя крышку как футбольный мяч. Она зашаталась, двигалась легче с каждым ударом, пока, наконец, не раздался смачный хруст дерева, и знатный кусок древесины подпрыгнул, после чего придавил нас собой. Восторженный вскрик слился с рефлекторным защитным криком — я закрыла лицо руками, прежде чем меня накрыло доской — и сразу же, в ту же секунду, откинула её прочь. Необходимая доза воздуха шумно ворвалась в лёгкие. Я рывком села, вцепилась в бортики гроба и часто задышала, восполняя потерянные ресурсы организма. Рядом снова ударили в остаток досок — крышка не выдержала, и даже её остатки отвалились. Джек поднялся рядом со мной.