Портал сомкнулся.

Я замотала головой и разревелась ещё сильнее. Роза медленно опустилась на колени рядом со мной. На спине ощутилось тепло её руки — поглаживающей, успокаивающей.

— За что… — всхлипнула я, глядя в никуда. — За что ему всё это? Он потерял на пожаре… уже вторую женщину, которая ему дорога…

Рука Розы интенсивнее загладила меня по спине.

— Ну… Ну не плачь, дорогая моя… Джек сильный. Джек справится… Он всё выдержит. Поверь мне, я знаю: он проживёт ещё очень много лет, пройдёт через много испытаний, но не утратит вкуса к жизни. У него будет ещё много женщин, много выпивки, много веселья. Но он будет помнить нас с тобой. Будет вспоминать до самого своего последнего дня. Пройдёт очень много времени, и он присоединится к нам. Он покинет тот мир в честном бою, он умрёт как герой, и там, на земле о нём будут помнить ещё очень долго. Так долго, что спустя три столетия люди найдут записи очевидцев о его жизни и воссоздадут их в популярном кино. Ты шагнула через край вечности в целых три столетия, и тебе выпала честь побыть рядом с таким человеком, так не о чем жалеть! Для печали нет причин, моя дорогая.

Ласковый голос Розы Киджеры постепенно свёл мою истерику на нет, и теперь я просто сидела, чувствуя странное опустошение, будто с этими слезами из меня вытекла вся душа.

— Я лишь не думала… Что я умру… такой молодой.

— Я была ещё моложе, дорогая моя, — заулыбалась Роза Киджера. — Но мир после жизни хорош. Он куда лучше, чем грешная земля, и здесь каждый обретает то, что когда-то потерял. То, что ему дорого. Здесь все… И Тим, и я, и все остальные… Мм… Да… Мир после жизни хорош, Оксана. Но пока ты не можешь в нём остаться.

Я подняла на неё вопрошающий взгляд. Роза опустила веки и обнажила белые зубы в улыбке.

— У тебя есть свой мир. И в нём ты ещё не сделала всё то, что должна. — Роза выдержала паузу, давая прочувствовать её весомые, ощутимые слова. — Твой путь ещё не завершён, и ты должна вернуться в своё тело, которое лежит в коме под аппаратами уже третью неделю.

Я открыла рот, но была не в силах издать хоть звук. Всё в душе замерло.

— Мы ещё обязательно встретимся — и ты, и я, и Джек, и все остальные, кого ты знала… Но сейчас тебе пора.

Я медленно закивала, опуская голову. И подняла на неё покрасневшие глаза.

— Роза…

— Прощай, дорогая моя, — шепнула девушка. Я расслабленно протянула к ней дрожащую руку, но пространство пошло помехами, стало искажаться, плыть, закручиваться, изменяться, растворяться в бесконечности, пока не растаяло во мраке и тишине, вновь отправив меня через край вечности в целых три столетия. Ощущение границ пространства и времени успокаивало, залечивало душевные раны, извлекало из меня остатки душевной боли…