Неужели Арон собирался уничтожить полмира, если бы я продолжила шутить с другими людьми? Я не знала, как вести себя с ревнивым Богом, поэтому опять тяжело сглотнула, ведь Арон олицетворял не щенков и теплые объятия. Он был Богом войны. Значит, ему было присуще затевать драки.

А поскольку он был Богом, то всегда побеждал.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, — медленно произнесла я, решив разрядить обстановку. — И нет, я не пытаюсь заставить тебя ревновать. Ты же уже решил, что, несмотря на мои желания, между нами ничего не получится.

Он подошел еще ближе.

Я инстинктивно прислонилась спиной к двери, будто это могло как-то спасти меня. Арон находился в нескольких дюймах и был так напряжен, что я ощущала, как между нами потрескивала энергия.

Он замер в шаге от меня, нависая надо мной. На его лице застыло серьезное выражение. По идее я должна была испугаться, но не испугалась. Меня это дико возбудило.

— Значит, ты не пытаешься заставить меня сойти с ума от страсти к тебе? — пробормотал он с убийственным спокойствием в голосе, словно вот-вот собирался потерять самообладание. — Не пытаешься заставить меня сдаться и прикоснуться к тебе?

Я облизала внезапно пересохшие губы.

— Ну, я бы отказалась, даже если бы ты настаивал…

Арон окинул взглядом мое платье, которое было сшито в стиле Новоро. С низким вырезом, которое держалось на мне только благодаря поясу. Арон мог бы легко запустить руку под мой наряд.

И мы оба прекрасно это понимали.

— Смертные, — пробормотал Арон, наклоняясь так близко, что я ощутила его дыхание на своем лице. — Ты так плохо скрываешь свои желания. Думаю, на самом деле ты жаждешь моих прикосновений. Но не хочешь признать это.

Он был прав. Я не хотела признавать, как сильно нуждалась в его прикосновениях. Если бы я сейчас сказала: «да, пожалуйста, прикоснись ко мне», то Арон получил бы власть надо мной. Это повисло бы над моей головой. Он бы постоянно напоминал мне об этом. Арон был таким самонадеянным, что я не хотела давать ему что-то против меня.

Но, Боже, я действительно жаждала его прикосновений.

— Признай это, Фейт.

— Я не собираюсь ничего признавать, — мой голос сорвался.

— И даже правду? — кончик носа Арона дотронулся до моего. Он находился так близко, что я видела каждую темную ресницу, обрамляющую его напряженный взгляд. — Никогда не попросишь? Даже для того, чтобы получить удовольствие, которое, как ты знаешь, я могу тебе дать?

Слова заставили мое тело задрожать. Ох, Иисус, Арон был слишком хорош в этой игре.

Он наклонился ближе, практически касаясь губами моих губ. Я чувствовала, как они двигались, тихо и медленно выговаривая слова: