Гедонизм Арон здесь? Я еще раз осмотрела палатки в поисках признаков присутствия аспекта, но все, что увидела, — символ Арона на флагах и кованых нагрудниках. Но он не мог ошибаться. Воздух был словно наэлектризован, а солдаты казались слишком счастливыми, смеясь за баррикадами. Они вели осаду чертовски большого замка и почему-то верили в свою победу. Даже отсюда я сумела определить, что мужчины не испытывали напряжения. Будто у них был припрятан какой-то козырь.

Они вели бы себя так, если бы на их стороне был Бог сражений.

«Ты встретишь свою судьбу в Ишреме».

Черт бы побрал этих Спидай. Они не ошиблись в своем предсказании. Наша «судьба» собрала армию, когда как мой Арон отказался от войск. Я сдержала вздох. Иногда мне хотелось, чтобы у Арона было чуть меньше высокомерия и больше здравого смысла, но тогда он бы не был самим собой. Глядя на огромную армию Адассии, которую собрал гедонизм Арон, я решила, что чувствовала бы себя лучше, если бы мы вернулись и взяли солдат Новоро, которые желали служить моему Арону.

— Что же нам теперь делать? — спросила я, смотря на Арона, который пялился на хаос, развернувшийся внизу. — Каков наш новый план?

Керрен, Маркос и Солат молчали. Как и я, они ждали решения Арона. Мы не могли в одиночку справиться с целой армией. Без гребаных вариантов. К тому же навряд ли гедонизм Арон выставит перед нами свой якорь, чтобы мы могли ради забавы выстрелить в него.

По моей коже побежали мурашки. Я чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо прежде. В итоге я натянула капюшон на голову, будто это каким-то образом могло спрятать меня от неизбежной судьбы.

— Мы идем в Ишрем, как и планировали, — заявил Арон, кивая на неприступную крепость. — Спидаи не стали бы направлять нас по ложному следу.

Я не была в этом так уверена, потому что не могла избавиться от ощущения, что нами манипулировали.

Тем не менее я все равно собиралась поддержать любое решение Арона.

Он спешился, бросив последний взгляд на вражескую армию, и сосредоточил все свое внимание на мне, подойдя с протянутой рукой. Я приняла ладонь и слезла в валеса, тут же оказавшись в объятиях Бога. Арон обхватил мое лицо ладонями и страстно поцеловал, заставляя меня чувствовать, как его охватывает предвкушение.

Арон был счастлив, что мы приехали сюда. В особенности его радовала развернувшаяся война.

Конечно, его это радовало. Арон был Богом сражений. Мне приходилось постоянно напоминать себе об этом. Война — его хлеб с маслом. Что-то очень любимое. Наверное, я бы почувствовала то же самое, если бы увидела новую книгу «Сумерки» или целую коробку яиц «Кэдбери Крем». И все же меня это пугало.