Раньше думала, что самое сложное в жизни это сказать отцу: «я не люблю физику и поступать на ядерщика не собираюсь», но сейчас, глядя в глаза Альмана, думаю по-другому. Язык не повернется прервать молчание словом «нет», ведь после этого за моей спиной явно рухнет стена академии… Судя по прищуру синих глаз, Раймонду в мысли уже закралось подозрение, что молчу я не от робости или скрытой радости, а от неловкости отказа. Он громко выдохнул, уперся рукой в дверной косяк, преграждая дорогу, будто я могла попытаться сбежать и произнес:

– Вы специально меня пытаетесь разозлить? – голос звучал спокойно, но я-то знала своим шестым чувством, точнее пятой точкой, Альман вышел из себя. Он все же сорвался, рыкнув. – Играетесь со мной, как и с мальчишками?

Правда была в том, что я совсем не играла, а лишь пыталась спастись от своих же чувств. Думай, Софи, тебе нужна весомая причина отказа. Не уверена в существовании во всей Эттарии оправдания «нет» свиданию с лучшим мужчиной в стенах это Академии, а возможно, и столицы. Честно говоря, саму себя ненавижу, но встреча с Раймондом сродни встречи дворянской дочки с комиссаром – рано или поздно меня отправят в казематы.

– Поймите меня, профессор Альман. Вы, несомненно, прекрасный мужчина, от которого захватывает дух. У меня было много возможностей убедиться в этом, – вспомнила свое многочасовое чтиво и не удержалась от цитирования некой Дары Ж. – Иногда, глядя на вас, в груди что-то сжимается, к горлу подступает комок, а на глазах…

– Кера Софи, я терпеть не могу лесть, тем более не вашего сочинения, – глаза неотрывно смотрели в мои.  Интересно, а принудить меня он может? – Не усугубляйте ситуацию.

Великий дух! Есть у меня одна мысль, как раз из разряда убийственных.

– Идти на свидание с другим мужчиной, вместо своего жениха аморально! На что вы меня толкаете, профессора Альман? На адюльтер?! – охнула я, посмотрев обиженно на куратора. С оскорбленным видом немного переиграла, будто из викторианской эпохи прямиком сюда попала. – Вы… не чтите институт брака?! Вам плевать на приличия?!

– Я, к вашему сведению, уважаю семейные ценности, кера Софи, – с нажимом произнес Альман, переходя от стадии злости к бешенству.

Понимаю, столько лет воспитания в пансионе благородных... точнее в армейской академии, а тут какая-то пигалица указывает на невоспитание человеку, который состоит из свода правил. Мои слова несправедливы, Альман хорош, истинный лорд и никогда не давал сомневаться в благородстве, но с другой стороны этот самый лорд охотно пялился в декольте некой мадам...