— «Прости, я не хотел тебя обижать. Я просто хочу понять вас».

Я мысленно успокоил его, ответив:

— «Ты здесь не причем. Я злился не на тебя. Просто все запуталось. Знаешь, у людей так часто бывает» — послал я ему мысленную смущенную усмешку.

Дельфин сочувственно ткнулся носом мне в руку, а затем я услышал:

— «Да, я заметил, что люди часто ведут себя странно и непонятно. Но я только хочу сказать: Ольга очень хорошая. Не делай ей больно. Если ты будешь с другим человеком, ей будет очень плохо» — одновременно я увидел образ: я стою и улыбаюсь Маринэ, а грустная и заплаканная Ольга сидит в стороне.

— «Нет» — я перечеркнул его образ — «Ольга думает, что мы — друзья, а не пара. Она не будет…» — что она не будет делать, я так и не придумал, но дельфин и так меня понял по ощущениям грусти и сожаления прозвучавшие на моем мысленном фоне.

— «Ты ошибаешься. Даже если она не знает, что вы пара (хотя я так не думаю), ей все равно будет плохо» — уверенно ответил он, настойчиво возвращая мне ту же картинку, и сочувственно добавил под конец — «помни об этом».

Я убрал руки с его головы, открыл глаза и кивнул ему, показывая, что понял его предупреждение. До меня донеслось мысленное прощание дельфина, и я в ответ улыбнулся и похлопал его по спине, после чего мой собеседник сразу ушел под воду.

Оля, заметив, что наш разговор закончился, тут же поинтересовалась о чем шла речь. И что я мог ей ответить? Не мог же я сказать, да еще при всем честном народе, что дельфин все это время объяснял мне какая мы замечательная пара! Поэтому я отделался от нее уклончивым заявлением, что расскажу ей все позже.

Однако так легко уйти от темы мне не удалось — вперед вылезла дрессировщица Анна и потребовала, чтобы с ними тоже поделились информацией. Я ответил ей отказом довольно вежливо, но взглядом однозначно дал понять, что она вмешивается не в свое дело. По-моему она испугалась, а я этого совсем не хотел. Блин, опять я перегнул палку! Хорошо, что Марат разрядил обстановку и позвал всех пить чай.

Мы вместе добрались до комнаты отдыха (на этот раз без приключений), где Анна быстро организовала чай, а я по-братски поделился пирожками, выдав всем по половинке, а Оле как самой усталой — целый. Сам я вместе с зоотехником от употребления хлебобулочных изделий воздержался, ограничившись лишь чаем. Чувствовал я себя довольно бодро. Во всяком случае, такого колоссального упадка сил, как у моей подруги, у меня не наблюдалось. Лишь в голове была какая-то звенящая пустота, из-за которой окружающая обстановка казалась нереальной, как во сне. Поэтому я не принимал участия в разговоре, когда Оля принялась подробно объяснять присутствующим что именно она делала, говорила и показывала дельфинам и что получала в ответ. Сотрудники дельфинария слушали ее с живейшим интересом, а я задумался о том, какую часть нашего с дельфином разговора стоит ей рассказать, а о чем лучше не упоминать.