— Говори как есть — посоветовал Ибрагимов, нахмурившись. Я тяжело вздохнула:

— Просто после того как мы с Адамом ей все расскажем, она вряд ли будет благосклонно относиться к нам и всем, кто с нами хоть как-нибудь связан. Скорее всего, мы попадем к ней в немилость, и ты, как наш друг, тоже окажешься в зоне досягаемости ее гнева. Пока она не успокоится и не переживет это, не думаю, что она будет способна воспринять тебя всерьез и посмотреть на тебя с другой точки зрения. Понимаешь о чем я? — мне было очень неловко вмешиваться в личный мир Тимура, но я и вправду беспокоилась за него: это ведь по моей милости он познакомился с Маринэ, а значит, я косвенно несла ответственность за эту ситуацию — В общем, я просто боюсь, что она может плохо к тебе отнестись из-за того, что ты наш друг. А ты сейчас слишком уязвим, чтобы не обращать внимания на ее необоснованные выпады в твою сторону и тебе трудно будет это перенести — кое-как выразила я свою мысль и сконфуженно замолчала, опустив глаза.

Парень молчал, и я понятия не имела, как он отреагировал на мои слова, а посмотреть ему в глаза и прочитать все по ним я стеснялась. Но тут он осторожно погладил меня по волосам, и я непроизвольно посмотрела на него:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать — промолвил он, грустно улыбаясь — Я и сам уже думал об этом. Знаешь, Оль, я до сих пор не могу понять, как ты можешь так точно определять, что думают и чувствуют другие люди. Между прочим, я пытался делать как ты говорила: ставить себя на их место и представлять себя в их «шкуре», но у меня далеко не всегда это получается… А тебе это раз плюнуть и на счет Маринэ ты угадала… Я не могу относиться к ней как к обычной девушке. Она для меня затмила всех, и ничего подобного я ни к одной из своих предыдущих подружек не испытывал. Только к тебе я чувствовал что-то похожее, но все равно это другое — парень удрученно вздохнул — Я не знаю, что с этим делать. Когда я смотрю на Маринэ, у меня возникают странные ощущения и желания, которые меня никогда раньше не посещали. Из-за этого дурацкого чувства я постоянно делаю глупости и выставляю себя дураком в ее глазах. Оль, ты же у нас умная, скажи мне, что происходит? Она меня заколдовала, да? Не зря же у нее прабабка колдуньей была… — Ибрагимов с надеждой посмотрел на меня, рассчитывая, что я в одну минуту развею все его сомнения. Но мне нечем было его порадовать:

— Нет, Тимур, боюсь все гораздо проще… и сложнее одновременно. Я думаю, что ты и сам прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, но боишься себе в этом признаться. И я тебя отлично понимаю. Мы с Адамом тоже через это проходили. Просто ты ее любишь и теперь ты уже не сможешь существовать отдельно, сам по себе. Точнее не так. Существовать-то ты, конечно, сможешь, а вот жить и радоваться жизни без Маринэ уже вряд ли получится — с сожалением произнесла я и тревожно заглянула ему в глаза — Вот поэтому я за тебя и беспокоюсь. Но я даже не знаю, как тебе помочь. Когда любовь приходит, с ней невозможно справиться, и никакие доводы рассудка не помогают. Бесполезно пытаться от нее избавиться, это все равно, что пробовать потушить пожар с помощью соломы: огонь только разгорится еще сильнее. Единственное, что я могу тебе посоветовать — это просто признать для себя тот факт, что ты любишь эту девушку и постараться принять ее такой, какая она есть. Если она начнет кричать на тебя и обвинять во всех тяжких грехах, не принимай это близко к сердцу. Просто помни, что она на самом деле злится не на тебя, а на нас. Хорошо?