— Нет, у меня, если честно, уже ноги отваливаются — пожаловалась я.

— Тогда пойдем, я найду тебе какое-нибудь местечко, где можно посидеть спокойно — предложил друг, и я с удовольствием согласилась.

Адам

Я проводил глазами свою любимую девушку, которая куда-то отправилась с Ибрагимовым (наверное, решила передохнуть) и пожалел, что я сейчас не могу к ней присоединиться: подружки Маринэ взяли меня в оборот и ни в какую не отпускали с танцпола. Про себя я понадеялся, что скоро Ибрагимов вернется, и я смогу с чистой совестью скинуть их на него, но надежда была довольно слабенькой. Вот и приходилось мне отдуваться за двоих, точнее даже за троих, учитывая, что подружек было три.

Танцевал я, конечно, так себе, но здесь особых изысков и не требовалось: достаточно было поймать ритм и топтаться на месте в такт мелодии, потому что народу было столько, что ни на что другое пространства уже не оставалось. Но когда Оля ушла из моего поля зрения, топтаться стало как-то скучно. Только хорошее воспитание заставляло меня оставаться на месте, а не плюнуть на вежливость и приличия и пойти разыскивать Ольгу. С тех пор как она спрыгнула с коня мне на руки, мое желание быть к ней как можно ближе достигло невиданных размеров и просто распирало меня изнутри. Я понимал, что не могу пока себе этого позволить, но должен был хотя бы видеть ее перед глазами, иначе в моем мозгу происходило короткое замыкание и всякие связные мысли покидали мою дурную голову. А мне ведь еще надо было придумать, что я скажу Маринэ. Но как я ни старался, я не мог направить свою мыслительную деятельность в нужную сторону. Я мог думать только о том, каким счастливым себя почувствовал, когда Оля меня обняла, свалившись с коня…

Вообще-то я не планировал подходить к ней так близко. Просто я не мог спокойно смотреть, как с каждой минутой ее лицо зеленело все больше, и как она мучилась от этой верховой прогулки. Разве так ездят? От верховой езды надо получать удовольствие, а если заставлять себя через силу, то можно навсегда отбить желание кататься на лошадях. Неужели Маринэ этого не понимает? И о чем Ольга думала, когда позволила себя уговорить на эту авантюру, раз лошадей боится? Блин, эти девчонки меня в могилу сведут раньше времени!

Когда любимая беспомощно пожаловалась, что боится спрыгнуть с коня, мои нервы не выдержали, и я полез ее спасать, абсолютно не подумав, во что это может вылиться. Меня не пугал крутой нрав Али-Абая, если бы потребовалось, я бы справился с ним. Но этот вариант я оставил на крайний случай, решив испробовать Олин способ и договориться с конем по-хорошему: прежде чем подойти я мысленно обратился к Али-Абаю и показал, что всего лишь хочу забрать свою подругу с его спины. Конь, к счастью, не был дураком и уже понял, что сама она не слезет, поэтому дал свое мысленное согласие на мое присутствие рядом с ним ближе положенных трех метров. Так что, когда я ловил свою девушку, то думал только о том, как поскорее избавить ее от мучений и оказался совершенно не готов к той волне счастья и облегчения, что затопила меня целиком, едва она очутилась в моих объятиях… Я слышал, как Оля уговаривала меня ее отпустить, но остатков разума и самоконтроля хватало только на то, чтобы не начать целовать ее куда придется сию же секунду. Уж не знаю, какие силы подсказали девушке посчитать до трех, прежде чем мы вместе разомкнули свое объятие, но это был единственный верный ход — пока она считала, я собрал всю свою силу воли в кулак и разжал руки, чувствуя, как внутри все скручивается от дикого нежелания это делать. Наверняка, Ольга все чувствовала и, наверное, поэтому потихоньку перебралась к морде коня, отгородившись им от меня словно живым щитом. Маринэ же, к моему удивлению, ничего не заметила и, как ни в чем не бывало, повела своего коня в стойло, попутно вытрясая из Оли всю информацию по общению с братьями меньшими.