- Очень голова болит? – вместо ответа спросила я. Он промолчал. Но я достаточно потрудилась целительницей в Волчьем Логе, чтобы и так увидеть. По выражению глаз, по бледности, по испарине на лбу.

Не просто болит – взламывает изнутри, путая сознание. И ледяная вода не помогла. Жаль, мои лечебные чары были совсем слабенькими, я больше травами и кореньями лечила. Сложные случаи мне не по зубам – такие, как неведомая болезнь Мэгги или странные фокусы заклятия.

Остаётся лишь надеяться на то, что одно подходящее лекарство у меня всё же есть.

Попробую лечить его собой.

- Ты сам сказал, если врач – то ничего, то можно! – привела я убийственный, как мне показалось, аргумент.

- Безбожно врал. Тэм, ты правда думаешь, я тогда был спокоен и невозмутим, как полагается лекарю? – сверкнул на меня глазами Дункан.

Я не удержала взволнованного выдоха при воспоминании о том нашем «лечении». А уж как я была неспокойна!..

Но это ничто по сравнению с тем, что кипит в моей крови сейчас.

Никогда не думала, что мужчина может так смотреть на женщину.

Между нами совсем мало расстояния. Пусть он не хочет меня касаться. Но если я, маленькая, сейчас немного приподнимусь на цыпочках…

- Я тебя вылечу! – решительно заявила я, тряхнув головой. Один каштановый локон вылетел из причёски, упал на грудь. Я неожиданно остро ощутила это мимолётное шелковистое прикосновение – кожа стала болезненно чувствительной. Моё сбитое напрочь дыхание – когда я заметила, как он проследил это движение.

- Нет.

- Дай мне помочь!

- Не раньше, чем я буду уверен, что полностью себя контролирую.

- Вот и проверим твой самоконтроль!

Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, как два непримиримых противника. Несколько долгих мгновений царило молчание – я даже слышала жужжание пчёл в розовых кустах.

И наконец, мой жених не выдержал первый.

- Хорошо. Но очень тебе советую не играть с огнём. Можешь трогать. Но не больше. Делай то, что хотела, когда пришла ко мне в спальню той ночью, в холде.

И он закрыл глаза, опираясь на чашу родника и сжимая каменный край ладонями – крепко, до побелевших костяшек. Каменная невозмутимость его лица не смогла меня обмануть – я видела, что ещё чуть-чуть, и с жалобным хрустом полетит каменная крошка из-под напряжённых пальцев.