— Эй! — громко сказала она, щёлкнув пальцами у меня перед лицом. — Никогда больше такое не думай. Ничего такого не произошло! Ты слушаешь меня, Морт?

Меня затопило что-то вроде облегчения:

— Я просто хотел, чтобы ты понимала, что я люблю тебя, не смотря ни на что.

Она подозрительно зыркнула на меня, а затем её лицо смягчилось:

— Ты не зря волнуешься. Они держали нас в клетке, как животных, и поддержку мы могли получить лишь друг от друга. Я испытывала искушение, Морт, сильное искушение, я не буду лгать. Мы спали вместе исключительно для тепла, но я не знаю, переживёт ли Дориан когда-нибудь свой стыд.

Я мгновенно понял её. Дориан был единственным человеком, которому я доверился бы в такой ситуации больше, чем кому-либо другому, но воздействие на его представление о самом себе могло быть слишком тяжёлым для него. Он пытался соответствовать невозможным идеалам, и даже после победы над искушением реальность его человеческой слабости могла подточить его чувство собственного достоинства.

— Я поговорю с ним, — ответил я.

— Нет! — встревоженно сказала она. — Он умрёт от стыда, если узнает, что я рассказала тебе об этом.

Я покачал головой:

— А если не поговорю, то он умрёт от вины. Я знаю Дориана. Он не сможет смириться с собой, пока не покается в каждом грехе, который на самом деле не совершал, и тебе, и мне, — сказал я ей. Затем на меня внезапно снизошло осознание: — Ох, чёрт! — воскликнул я. Ему также придётся покаяться перед Роуз. Я доверял её реакции, но в конечном итоге ситуация могла стать ужасно неудобной.

— Что? — спросила Пенни.

— Роуз, — просто сказал я.

Пенни пожала плечами:

— Я думаю, ты её недооцениваешь.

— Возможно, ты права, — согласился я. — Она — редкостно талантливая женщина.

Пенни проницательно уставилась на меня:

— Что-то случилось.

Я уставился на неё в ответ:

— Ничего. Даю тебе слово.

Её лицо расслабилось: