Его заклинание меньше и тусклее. Серая клякса, сорвавшаяся с пальцев инквизитора, в полете расправляется в тончайшую серебристую сеть, накрывшую Вальтца. Яркая вспышка сработавшего заклинания ослепляет, но закрываю глаза я лишь на миг, чувствуя, как по щекам текут слезы.

Черт, как это невовремя!

Когда я вновь смотрю на инквизиторов, то не вижу ровным счетом ничего — мир заволакивает едким туманом. Слыша лишь сильные удары, от которых сотрясается пол, я пытаюсь подняться на ноги. Тщетно — очередной удар и просвистевший совсем рядом с моей головой огненный сгусток заставляет упасть обратно на четвереньки. Ещё одно заклинание пролетает прямо надо мной, с громким чавканьем впитываясь в стену и покрывая ту сетью морщин. Думать о том, что это значит, времени нет и я, стиснув зубы, бросаюсь вперед, слыша, как за моей спиной обрушивается древний камень.

А потом приходят они. Эмоции.

Их так много, что первое мгновение я захлебываюсь в водовороте чужих чувств, захлестнувших меня. Боль, отчаяние, какая-то застарелая, пронзительная надежда, ненависть, ещё боль… Это все течет из темнеющего провала стены, заполняя зал и заставляя водоворот наверху двигаться быстрее. Я стискиваю зубы, ощущая, как ногтями царапаю каменные плиты пола и, с нечеловеческим усилием открыв глаза, смотрю в темноту потолка, рассеиваемую всполохами искр. Как там говорил Вальтц, “Иерихон”? Сколько же лет ему понадобилось, чтобы собрать это дикое, невозможное оружие, способное разом погубить сотни жизней?

Будто откликаясь на мой взгляд, сияние искр становится ярче. Очередной порыв раскаленного ветра лижет мое лицо и я щурюсь, пытаясь понять, кажется ли мне это или нет.

Не кажется — стоит лишь ветру утихнуть, как движение сверху дает понять, что я не ошиблась. Искры приходят в ход и движутся уже быстрее, а водоворот на миг вспыхивает и обнажает невидимое ранее. Сквозь темноту, словно в страшном сне, проступают очертания гигантской сети и я лишь тихо всхлипываю, осознавая происходящее.

Лавджой говорил, что заклинание активируется при наличии в зале определенного количества эмоций. И, судя по изменениям в недвижимой картине, все началось сейчас.

Эмоции кружат вокруг меня, окружая невидимым коконом. Кажется, я даже вижу их — невнятными белыми бликами в дыму. Отец говорил, что в моменты крайнего потрясения мы можем видеть эмоции и сейчас, наверное, пришел тот момент.

Я провожаю взглядом ближайшую — с длинным хвостиком, похожую на комету. В голове звенит и резерв, точно откликаясь на близость эмоций, дает знать о себе сосанием под ложечкой и, наблюдая, как ускоряется вращение искр, я все-таки отрываю голову от пола.