Ченцель смотрела, как солнце заходит над морем Ноцен, заливая ярким багрянцем низкие гребни волн. Вечер – ее любимое время дня. Ближе к закату здесь, у подножья холма, всегда царит тишина, а вот на вершине, в лагере, только прекращается дневная возня. Ченцель улыбнулась, подняла с земли копье и продолжила вечерний обход.

Девушка позволила себе на минуту возгордиться. Не всякому солдату тевинтерской армии доверяли возводить оборонительные пункты. Империя больше не желала рисковать, оставляя побережье без присмотра – иначе здесь могли обосноваться рогатые с острова Сегерон. Центурионам приказали охранять границу, а они поручили Ченцель патрулировать местность вокруг лагеря. Теперь девушка старалась доказать, что не зря удостоилась такой чести.

Не пройдя и двух шагов, Ченцель заметила вдалеке знакомую сгорбленную фигуру – вторая причина, по которой она так любила поздний вечер. По холму взбиралась старушка. За спиной у нее болтался набитый мешок – настолько тяжелый, что она пригибалась все сильнее с каждым шагом, поднимаясь по зеленеющему склону.

– Добрый вечер, Нэн! – крикнула Ченцель.

Она сняла шлем, позволив волосам свободно упасть на лицо, резко воткнула копье в землю и раздраженно откинула непослушную каштановую прядку, щекотавшую ей нос. Все же приятно было хоть ненадолго избавиться от шлема – тот был ей чуть великоват. Девушке хотелось спуститься и посмотреть, что принесла Нэн на этот раз, но, наслышанная о хитрости кунари, она не решилась покинуть пост.

Даже издалека Ченцель слышала свистящее дыхание старухи. Ей почти стало жаль беднягу. Нэн каждый день поднималась на холм, всегда с огромным мешком и в рваной серо-бурой мантии, перехваченной полосками яркой цветной ткани, – другой одежды у нее не водилось. Зато глаза были такие же, как у бабушки Ченцель – добрые, с морщинками в уголках: глаза человека, который прожил долгую и веселую жизнь. Старуха уже вторую неделю приходила к подножью холма в одно и то же время, когда солдаты начинали разбивать палатки. Благодаря этим вечерним встречам Ченцель сколотила маленькое состояние: купленные товары девушка перепродавала в лагере.

– Что принесли сегодня? – спросила Ченцель у старухи и, подав ей руку, помогла забраться на вершину холма.

Ладонь Нэн почти целиком поместилась в ее перчатке. Девушка всегда удивлялась, глядя на мозолистые руки торговки, но тут же вспоминала, каких усилий ей стоило тащить набитый до отказа мешок в такую даль.

Губы Нэн расплылись в знакомой широкой улыбке.

– Сначала, – пропыхтела она, силясь перевести дух, – скажи, что удалось продать.