Мягкий голос Эмиля не дал ей закончить:

– Не могу говорить за Катерину, но от себя скажу: это скорее предосторожность, нежели мера пресечения.

– Эмиль точно передал мою мысль, – подтвердила Катерина, обрадованная тем, что ее поддержал не только Боливар. – «Объятия Маферата» – яд редкий и непростой в применении. В вопросах, касающихся ядов, Вьяго лучший из нас. И он уже признал, что в его распоряжении имеется несколько склянок.

Тейя изумленно уставилась на Вьяго:

– Зачем ты рассказал?

Его щеки покрылись румянцем.

– Скрывая это, я только подтвердил бы свою причастность.

– Зато теперь из всех нас ты выглядишь наиболее подозрительно. Но что насчет Джули? – поинтересовалась Тейя. – Ничто не указывает на Данте или Ви.

Катерина глубоко вздохнула:

– Она громче всех обвиняла Данте, и ей перерезали голосовые связки.

– Обвинение притянуто за уши, и ты это прекрасно понимаешь! – вскричал Данте.

Вьяго вспомнил вчерашнюю вспышку гнева и поразился: как же долго удавалось Данте сохранять спокойствие.

Катерина встала; костяшки ее пальцев, сжимавших трость, побелели.

– Да, понимаю. И потому просто запираю вас в ваших комнатах, а не казню на месте.

– На шее Джули висел жемчуг, – заявила Тейя. – Боливар – ловец жемчуга. Так почему бы не запереть и его?

– Я не ловец, – поправил эльф. – Я нанимаю ловцов.

– Неужели? – переспросил Эмиль. – По слухам, ты продал свое дело Данте.

Повисла гробовая тишина. Добыча жемчуга накрепко связана с домом Неро, и если Боливар решился продать предприятие… значит его состояние пришло в полный упадок. Эльф выглядел сломленным. Он оперся на перила и с тоской уставился на осколки винной бутыли.

– Еще одно доказательство, что Данте – наш клиент, – прошептал он.

У Данте на лбу запульсировала до отвращения идеальная синяя вена.