Жюдаф медленно пошел вдоль стен. Все лица одинаковые. В несколько рядов. Нижние — у самого пола, верхние — едва-едва дотянуться.

И все молчат. Жюдаф еще несколько раз обратился к ним — тишина.

Тогда он обратился к колоннам. И кругу призыва. Эти молчания не хранили, но и полезного ничего не сказали.

— Я не знаю, хр-р-р… — промямлил круг. — Я сплю… Я проснусь, если… хр-р-р… найдешь активатор…

— Мы ничего не знаем, — сказали колонны. — Нас создали только что. Мы еще ничего не знаем.

Жюдаф несколько минут стоял молча, переводил взгляд с одного лица на другое. Тысячи. Угадать случайно невозможно. Без подсказок не справиться, но подсказок нет… хотя нет ли?..

Почему они все превратились в его собственное лицо? Может, это и есть подсказка?

Волшебник медленно открыл рот. Сунул туда два пальца… и что-то нащупал.

Он не ощущал этого ни языком, ни нёбом. Оно появилось, только когда он коснулся его пальцами.

Облатка. Белый твердый кружочек. Жюдафу даже не понадобилось ни о чем его спрашивать — он видел такие прежде.

Волшебник встал в центр круга, поднял руку — и растер облатку в пальцах. Его осыпало искрящимся порошком, круг вспыхнул… и огромный зал исчез.

На одно мгновение Жюдаф подумал, что все-таки выиграл. Что его возвращают домой.

Но он тут же понял, что ошибается.

Он как будто вернулся в тот же самый зал. Только все вокруг перекрутилось, каменные лица исчезли, зато вокруг появилась мебель, книжные полки, парящие над полом миражи.

А еще тут был камин, столик с шахматной доской и огромное мягкое кресло. В нем сидела с чашкой кофе девочка лет десяти. Светловолосая, с голубыми глазами и в голубом же платьице.

Она казалась удивительно милым созданием — но при виде нее внутри все холодело.

Жюдаф сразу узнал рисунок ауры. Он и так был уверен уже стопроцентно, но теперь убедился воочию.

И ладонь невольно легла на рукоять сабли.

— Держи меня крепче, — шепнула Разящая Мглу. — Гохеррим должен подороже продать свою жизнь.

— Я не гохеррим, — ответил волшебник.