— Побудь им для меня.

Тьянгерия тяжело глядела на Жюдафа. Отхлебнув кофе, она медленно сказала:

— Когда Гариадолл сказал, что знает одного проницательного детектива, я очень обрадовалась. Только он не упомянул, что ты жульничаешь.

— Я использую те методы, какими владею, — заметил Жюдаф. — Как волшебник и детектив.

— По-своему это тоже было интересно, — отхлебнула еще Тьянгерия. — Но если бы я знала заранее, то придумала бы другие испытания.

— Что теперь? — спросил Жюдаф, незаметно делая шаг вперед.

— Впрочем, ты и вправду не глупый, — размышляла вслух Тьянгерия. — На последнем испытании ты меня не разочаровал. Поздравляю.

— Спасибо. Теперь я могу быть свободен?

— Что?.. — рассмеялась Тьянгерия. — Нет! Ты что, серьезно?..

— А, — осунулся Жюдаф, осторожно делая еще шаг. — Я так и думал.

— Она никого не отпускает… — прошептала сабля. — Ты будешь страдать вечно… давай лучше погибнем с честью!

— Ты подружился с гохерримским клинком? — насмешливо посмотрела на нее Тьянгерия. — Ну-ну. Гохерримы любят эти свои игрушки. Как я люблю свои.

— Кстати об игрушках, — сказал Жюдаф, меняя тему. — Зачем в моей комнате были мячик и колода карт? Какие-то подсказки, которых я не распознал?

— Нет, просто так. Чтобы тебе было чем развлечься, если не найдешь выход.

Жюдаф подошел уже совсем близко. Тьянгерия то ли пока не заметила, то ли ничуть не беспокоилась. Поставила на стол чашку, передвинула какую-то фигурку.

Ноги и руки волшебника все еще болели. У него не было времени восстановиться. И он подозревал, что ничего не сможет сделать даже с гохерримским клинком.

Но он просто не видел других шансов.

— Ну что, чего ждешь? — спросила вдруг Тьянгерия. — Нападай.

Ладонь соскольнула с рукояти. Понятно. Демолорд хочет последний аккорд. Хочет, чтобы он бросился на нее, как истеричный щенок.

— Я тоже поняла, — сказала сабля. — Ты прав. Не будем терять лица.