На этом Настя не успокоилась. Несколько часов вытаскивала трупы на улицу. Людей волокла направо, Уродов и Айболита — налево. Долго рыдала, сидя около своих мертвых друзей, но копать могилу сил уже не было. Чем сжечь тела тоже придумать не смогла. Девушка итак совершила почти невозможное, вытащив из подвала семь тяжеленых мертвецов. Даже с ее новыми возможностями — это был предел. Поэтому, глотая слезы, она захлопнула дверь в бункер, задраила замок и из последних сил доковыляла до кровати. Легла, крепко обняв меня, и снова начала останавливать кровь и тушить боль, решив, что если уж я умру, то и она тоже, зато отдав себя всю до последней капли…

И ведь, на самом деле, чуть не умерла. Хорошо, я в результате такого лечения пришел в себя часа через три, увидел рядом ее бледное лицо с закатившимися глазами и в срочном порядке стал отдавать обратно все то, что она в последнем отчаянном порыве до этого вливала в меня.

Так мы с ней и лежали больше суток, словно два донора, соединенных одной трубкой, по которой кровь бежала то в одну, то в другую сторону. Но если быть честным, то отдавала больше, все-таки она. Я уже не мог этому сопротивляться, не позволяли дырки в теле.

На вторые сутки, почувствовав, что кризис миновал, Настя встала и продолжила лечение более традиционными способами. Антибиотики, обработка и перевязка ран…

Вопреки всем медицинским справочникам и энциклопедиям, оставшимся в мире людей, машин и самолетов, через пять дней я смог встать на ноги. На шестой день начал доходить до туалета. Через десять — уверенно передвигаться по бункеру. Раны заживали на глазах. Я смотрел на затягивающиеся шрамы и ловил себя на очень неприятных ассоциациях с Уродом, которому оторвало ноги взрывом, а через какие-то пять минут на культях начала появляться новая кожа. Несколько раз тщательно изучал свою физиономию в зеркале, но никаких причин для паники не нашел. Вроде такой же. Во всяком случае — снаружи.

А на двенадцатый день у нас с Настей была первая брачная ночь. И после нее, охреневшие, потные и счастливые, мы совершенно ясно осознали, что таких случайностей не бывает. Даже здесь. В этом абсурдном и непредсказуемом месте. Кто-то целенаправленно вел нас друг к другу, каждым, на первый взгляд случайным, поворотом судьбы приближая нашу встречу.

Зачем? Для чего? Мы не знали. Зато догадывались — кто. Те самые ребята, изучавшие нас на стадионе. Выводы были очень неоднозначные. С одной стороны, хотелось бить перед ними челом и благодарить за подаренное счастье, с другой — ни на крылатых купидонов, ни на бескорыстных альтруистов эти холодные чужие существа похожи не были. Чем-то им была очень выгодна сложившаяся ситуация, и рано или поздно следовало ожидать требования должок вернуть. Причем с процентами. Это было неприятно и пугающе.