— Егор! — раздался отчаянный, полный рыданий крик Насти. — Сволочи! Твари, зачем вы так?! Егор!!!

Она не почувствовала моего возвращения. Наверное, видела только момент удара, а потом мое сознание ушло куда-то очень далеко отсюда, поэтому Настя могла не без причин считать меня уже мертвым.

Я потянулся к внутренним резервам организма, собрал в кулак всю свою волю и жажду жизни и начал блокировать боль. Получалось плохо, но все-таки мне удалось понизить ее до определенного уровня, на котором я смог начать двигаться. Я не заглядывал внутрь себя, не оценивал повреждения, на это не было времени. Сейчас — главное действовать. Умирать будем потом.

Протер рукой лицо от залившей его крови, приподнял гудящую голову. Открыл глаза. Мир вокруг был темно-красным, перевитым паутиной лопнувших сосудов. Проморгался. Было очень больно, потекли слезы, но зрение обрело подобие четкости. За машинами не было видно входа в метро на противоположной стороне улицы, а свое внутреннее зрение толком включить пока не удавалось. Оперся трясущимися руками об асфальт. Бля, даже из-под ногтей — кровища… Пальцы правой наткнулись на что-то металлическое и холодное. Автомат. С виду вроде целый. Надо же, вместе со мной сюда прилетел, не бросил хозяина. Хотя толку от него сейчас. Если только… Взял его, и опираясь, как на костыль, поднялся на ноги. Резко замутило, из носа снова брызнула кровь. Перепады давления, блин. Как дед старый!

Стоя, смог разглядеть, что творится у метро. В глазах двоилось; я увидел сразу шесть Анунахеров и две Насти, но общую суть происходящего я уловил. За время моей клинической смерти, в которой я сотни лет падал куда-то в туман, здесь прошло от силы несколько секунд. Три ублюдка возвышались все на том же месте, перед ними дергалась, пытаясь освободиться, кричащая Настя. Я, шатаясь, как пьяный, двинулся через хрустящий кустарник разделительной полосы к ним, опираясь на автомат. Видеть постепенно стал лучше, остальные органы восприятия окружающего пространства тоже вроде начали выходить из комы. «Все-таки слепили из меня Урода», — в который раз подумал я, когда метров через шесть походка обрела твердость, а колокол в голове начал утихать.

Тут же послал мысль Насте, она резко обернулась, увидела меня. Теплая волна безумной радости и облегчения, а вслед за ней другая волна, холодная, презрительная, но в тоже время полная испуганного удивления. Горбатые тоже меня увидели. И начали действовать.

Правый вновь засуетился над своим пультом, как ди-джей в ночном клубе. Огромный летательный аппарат над ним опустился еще ниже, в его плоском бежевом брюхе бесшумно открылось треугольное черное отверстие, из которого вниз упали то ли веревки, то ли толстые нити, я толком не понял, на этот раз вполне видимые, сделанные из той же зеленоватой слизи, что и ди-джейский пульт. Они, словно змеи, стремительными движениями опутали Настю и потащили вверх. Она испуганно завизжала, когда ее ноги оторвались от земли.